У Мишки на его жизнь был свой взгляд.
Приблизительно такой. В Финляндии он был. Только не монтером. А оттуда его попросили за пьянку. Специальности никакой, учиться поздно, да и нечем: под белесой потной лысинкой мозжонки сивухой расплавлены. Прослышал где-нибудь, что на кладбище кормушка хорошая, подмазал кого надо, часики пообещал или рубашечку, и пристал к покойничкам. А тут: не тут-то было. Ни силенки, ни хватки, ни умения - ничего нет. А из ничего - ничего и получается: оградку за пятерку покрасить да скамейку сколотить - вот и вся его халтура.
А он особо и не рвется. Ходит мутный да волосики на лысине поперек гладит. И потеет нехорошо от слабости и похмелья постоянного. Мордочка худенькая, подбородка мало, и с того капельки падают.
Кент Непутевый, тоже под стать Финну, семенил слабыми, размагниченными ногами по дворику, мусолил свой бесконечный огарок... Настреляет сигарет, курнет раз-другой, поплюет, пригасит - опять в карман; опять захочет покурить - дернет пару раз, снова поплюет... Вечно с оплевышами таскается.
А сейчас все ждал, томился: кто б скомандовал выпить. Кроме как на холяву и не пил вовсе. Редко, когда подхалтурить ему удавалось. Нигде он не работал и на кладбище так, по привычке сшивался. Никто его из кладбищенских не гонял - потому что не опасен: клиенты от него шарахались. Сам дохленький, а морда круглая, водянистая, почти без глаз.
- Еще пару минут - и порядок, - торжественно заявил Стасик.
Охапыч, сидя на бревне, похлопал себя по плечам:
- Зябко. Наколки не греют. Принять бы. У вас далеко?
- Во-во, - с трудом провернул непослушным языком Кент.
- Тащи,- скомандовал Воробей.
И Мишка принес из сарая "Посольскую".
Охапыч даже с бревна привстал от удивления:
- Это где ж такую красулю надыбали?
- Места надо знать, Витек, - победительно проговорил колдующий над корытом Стасик.
- Кого ждем? - забеспокоился Охапыч и подался к столу. - Раевский с Кисляковым подойдут. К ним клиент прибыл.
Наливали по-кладбищенски: каждый себе. Испокон веков так: на кладбище сивуха рекой течет, особенно в сезон, ноздря в ноздрю никто не гоняется, всем под самый жвак хватает.
- Вы как хотите, а я себе целей налью, не ровен час, помру завтрева по утряку - так хоть отпробую. - Охапыч налил себе целый стакан и махом выпил. - Ласковая, сука!.. Извиняюсь, девки. - Охапыч выдохнул. - Из чего ее гонят, Стась?
- Тебе, Витек, не понять.
-- От ней и башка небось не трещит, сколь ни пей?
