Кутя зашел в трафаретную, порыскал глазами, сгреб в газету кильки и черствый хлеб. Кинул собакам. Те завозились. Драный, конечно, к себе все стянуть норовит. Ясное дело, посильнее других и попровористей. А сбоку так и не зарос.
Это Воробей с Драным зимой пошутил. Сам потом рассказывал.
Глядит, утром трясется пес у дверей в котельную.
Воробей котел завел слегка и посадил кобеля внутрь на колосники. Драный прям как прижился. Воробей дверку прикрыл и ногой держит. А сам в поддувале ворошит. Занялось в котле покрепче, пес завозился, не нравится. Воробей еще... Пес заорал и забился в дверку. Пес орет, а Воробью хохотно. Потом выпустил.
Бедолага как припустил из котельной да в снег... Зашипел в снегу и потух. Теперь - Драный.
Кутя слова тогда не сказал Воробью, но от самогона воробьевского отказался. Правда, раз. Потом пил, уж больно хорошо гнал Воробей: через уголь и с марганцовкой.
...Псы подлизывали пустой асфальт. Кутя отдыхал глазом на собачье.
- Чего, дармоглоты?.. Постричь вас, что ли?.. Под полубокс... Чего-нибудь вам надо, для красоты... Погодь, погодь...
Он сунул руку за прислоненный к стене огромный треснувший кронштейн и вытянул оттуда охапку пожухлых венков.
Венками торговали и в тупике перед входом на кладбище.
На проволочное кольцо прицепляются бумажные цветы и окунаются в расплавленный стеарин. Подсох - готово.
Милиция гоняла веночниц, но справиться не могла, все равно торговали.
Воробей с Мишкой при случае обрывали старые венки с крестов. Без лишних глаз старались - заметят посетители, пойдут в контору вонять. А у Петровича закон один: жалуется - по делу, не по делу - прокол; а раз прокол - месяц без халтуры. А не дай Бог заметит - хитришь, халтуришь, враз заявление твое подпишет. Это он с полгода как придумал, когда ему в тресте по мозгам за грязь на кладбище дали. Так чего придумал? Велел всем написать заявление об увольнении по собственному желанию, с подписью, но без даты. Теперь, говорит, чуть что - сам дату ставлю и вали с кладбища. На завод или там еще куда. Это ведь надо, чего придумал. И Носенке хвастался: у меня, мол, на кладбище по струнке.
Вот и старались венки обдирать потихоньку. Обдерут и в печь. Лучшей растопки не придумаешь.
Кутя разобрал венки, разнял, выправил их, шагнул к псам.
- Драный, давай башку! Марафет наведу.
Пес затряс головой.
- Стоять!
Пес замер. Кутя примерил венок. Великоват. Снял, положил на камень и разрубил проволоку топором. Свел концы и закрутил, стало поуже. Снова примерил. Другое дело!
