— И это могло случиться. Да. Но тут произошла перетяжка и как следствие — атрофия.
— А нельзя было это распознать, предусмотреть и воспрепятствовать этому?
— Нет, ваше королевское высочество. Никоим образом. Можно с твердостью сказать, что никто в этом не виноват. Такого рода торможение совершается втайне. Мы против него бессильны. Да.
— И это увечье неизлечимо? Рука останется недоразвитой?
Доктор замялся, сочувственно поглядел на великого герцога.
— Полное восстановление неосуществимо, это нет, — бережно ответил он. — Но и недоразвитая рука тоже будет относительно понемножку развиваться, ну да, это конечно…
— А действовать она будет? Можно будет ею пользоваться? Например… держать поводья, ну, словом, делать положенные движения?
— Пользоваться?.. В известной мере. Пожалуй, пе вполне. Да, кроме того, есть же и правая совершенно здоровая рука.
— Это будет очень заметно? — спросил великий герцог, с тревогой глядя в лицо доктору Плюшу. — Очень будет бросаться в глаза? Очень повредит всей наружности?
— Многие люди живут деятельной жизнью с более тяжкими повреждениями.
Великий герцог отвернулся и зашагал по комнате. Чтобы дать ему дорогу, доктор Плюш почтительно отступил до самой двери. Наконец великий герцог опять остановился у письменного стола и сказал:
— Теперь я полностью осведомлен. Благодарю вас за разъяснение. Вы человек сведущий, это бесспорно. Почему вы обосновались в Гримбурге? Почему бы вам не практиковать в столице?
— Я еще молод, ваше королевское высочество, и, прежде чем заняться в столице врачебной практикой по определенной специальности, мне хочется в течение нескольких лет накопить побольше разностороннего опыта. А для этого в таком провинциальном городке, как Гримбург, представляются все возможности. Да.
— Весьма разумное и почтенное намерение. Какой же специальности вы думаете посвятить себя в дальнейшем?
— Детским болезням, ваше королевское высочество. Я собираюсь стать детским врачом. Да.
— Вы еврей? — спросил великий герцог, закинув голову и прищурившись.
— Да, ваше королевское высочество.
— А!.. Ответьте мне еще на один вопрос… Ощущали ли вы когда-нибудь свое происхождение как преграду на вашем пути, мешало ли оно вам успешно конкурировать с другими на врачебном поприще?
Я спрашиваю об этом, как монарх, который ставит во главу угла безусловное соблюдение принципа равноправия не только на государственной службе, но и в частной жизни.
— В пределах великого герцогства каждому дано право работать, — ответил доктор Плюш. Но этим он не ограничился и, запинаясь, начав с каких-то неопределенных звуков, взволнованно и неловко взмахивая локтем, точно обрубленным крылом, заговорил приглушенным, но дрожащим от затаенной страсти голосом:
