— Да, что-то делать надо, — задумался я. — Оставлять это нельзя. Может, стоит в Москву поехать? В Генпрокуратуру?
Разумовский и Ракитин посмотрели на меня так, что я поднял руки:
— Это я от бессилия… Тогда к журналистам? Там есть такие ребята, что им все эти Щербатовы, бандиты, прокуратура и толстосумы вместе взятые дешевле пареной репы кажутся.
— А доказательства? — спросил Ракитин. — Нужны доказательства. Что мы можем им предложить? Наше честное слово? Когда на газету в суд подадут, она этим честным словом прикрываться не будет. Справка экспертизы есть? Есть. Слаженные адвокатами показания задержанных есть? Есть. Обычная грязная история о группе сексуально озабоченных придурков. И не более. И не забывайте о том, что все газеты имеют финансовую зависимость от той или иной организации, банка, частных лиц…
— Что же делать? — расстроился я.
— Как раз это я и хотел у вас спросить, — вздохнул Ракитин.
— Нужно остановить этого психа, — сказал Разумовский. — Сейчас это самое главное. Я говорил о возможности подобного противостояния с самого начала. Это же огромные деньги, огромная индустрия. Никто нам не даст ее так легко развалить. Тем более на полулюбительском уровне. Это-то как раз не удивительно. Самое важное для нас сейчас — отыскать этого негодяя.
— Терпеть не могу проигрывать, — признался я. — Прямо-таки ненавижу.
— Кому это нравится? — проворчал Ракитин. — Представляете, какая это сильная и отлаженная система, если они действуют так быстро, четко, слаженно и на таких уровнях? Куда там комиссару Каттани с его полудохлым «Спрутом». Его «Спрут» — это организация. А у нас — система. Бороться с организованной преступностью сейчас все равно что с коррупцией в брежневские времена. Она узаконена. Точнее, она и есть диктующая правила Система.
— Что мы еще можем предпринять? — спросил я. — Через студию нам теперь до него не добраться. За нее вступилась система, а с нашими силами против нее выступать — все равно что с дубиной против танка переть. Даже в спицы не сунешь… Спицы! — хлопнул я себя по лбу. — Колеса! Машина!
Разумовский и Ракитин вопросительно посмотрели на меня. Я поднял вверх указательный палец и повторил:
— Машина! У него должна быть машина! Он приезжал на дачу, он каким-то образом привозил туда свои жертвы… У него определенно должна быть машина!
— Должна, — согласился Ракитин. — Только как ее искать? О машине известно не больше, чем о ее хозяине. Нужны марка, цвет, хотя бы часть номера.
