— Я хотел бы поговорить с охранником, — сказал я. — Это возможно?
— Почему нет? Возможно. Сейчас я его приведу.
Ракитин сходил в дежурную часть за Остапом и вновь углубился в кипу отчетов и рапортов, предоставив мне возможность самому работать с охранником.
— Остап, ты очень помог нам один раз, помоги и другой, — попросил я все так же невозмутимого здоровяка. — Нам очень нужен один человек. Из-за него и началась вся эта карусель. Он должен быть где-то неподалеку от этой студии. Он психически болен. И он очень опасен. Садист, насильник и убийца. Я подозреваю, что он поставлял на студию кассеты с записью своих преступлений. Не исключено, что одно время ему помогал кто-то из работников студии. Потом этот человек пропал.
— Сергей, — сказал Остап. — Сергей Духович. Оператор. Раньше работал с нами. Потом где-то в другом месте. Пил. Очень много пил. Всего боялся. Совсем нервный стал. Больной. Ничего не рассказывал. Раз в месяц приходил. Отдавал Коте кассеты.
— Котя — это горбун?
— Да. Отдавал ему кассеты и уходил. Еще на месяц. Потом пропал. Котя в ярости был. Шеф его едва не убил.
— А кто шеф?
— Не знаю. Но это длинная цепочка. Над этим шефом еще шеф есть. И еще. Студий много. Публичных домов много. Связи наверх тянутся. Высоко. Недавно Котя сказал, что все улажено. С оператором вопрос решен.
— Это уж точно, — подтвердил я. — Решили вопрос раз и навсегда. Окончательно. А кто этот вопрос решал, ты, часом, не знаешь?
— Нет. Мы не занимались. Другие занимались. Те, кто выше сидит. Их люди. Серьезные люди.
— А с кем работал оператор, знаешь?
— Нет. Он не говорил. Он вообще не говорил. Даже когда пил. Я у его девушки расспрашивал. Она теперь здесь работает. Света.
— Это которая на квартире была, курносая?
— Да. Денег не стало. Котя уговорил. Я отговаривал. Она сказала — теперь уже все равно.
— А куда Котя девал эти кассеты?
— Не знаю. Сразу увозил.
— Но хоть куда оператор ездил, знаешь?
— На дачу. Это его дача была. Он ее Коте сдавал. Деньги получал вдвойне. Потом не хотел. Когда с тем, другим, работать стал — не хотел. Но все равно сдавал и работал. Уже не отказаться было. Мы тоже на эту дачу выезжали. Летом. Котя там снимал. Зимой не ездили. Но кто-то там был.
— Вот и забрезжил свет в конце тоннеля, — сказал я удовлетворенно. — Хоть что-то вырисовывается. Теперь мы его возьмем… Скажи, Остап, а горбун знает этого человека? Того, с кем работал оператор?
— Один раз видел. Говорил. Больше не хотел. Боялся. Только одна встреча была. Точно знаю. Человек пришел и предложил услуги. Горбун отказался. Рассказал шефам. Те приказали работать. Но сам горбун не захотел. Оператора послал.
