— Сейчас вернусь, жди здесь, — бурчит он.
Квартира мрачная. Занавески задернуты. Я стою и жду, а он скрывается в темноте. Шуршит бумага, словно в комнате полно крыс. Потом что-то падает — похоже, стопка книг. Чувак чертыхается и спрашивает: — Ты еще здесь?
— Куда же я денусь? — равнодушно отвечаю я, пытаясь разглядеть, что изображено на фотографиях, развешанных повсюду. На длинной стене их целая серия. По-моему, на всех один и тот же чувак. На одних фотках он смотрит направо, на других — налево. Иногда поднимает физиономию и выглядит надутым, как петух. Иногда — глядит в землю, словно ему стыдно. Протягивает вперед руки, будто у него на ладонях лежит по куску глины. Свет слишком слабый, чтобы я мог разглядеть, что он там держит.
— В левой руке — черепаха, а в правой — зубчатое колесо, — говорит хозяин. Он вынырнул из кромешной тьмы и стоит у меня за спиной.
Я вздрагиваю и чуть не сбиваю его с ног своим велосипедом.
— Это вы фотографировали? — спрашиваю я.
— Нет, это меня фотографировали, — отвечает он и трясет головой. — Когда-то и я был молодым. На фотографиях изображена молодость.
Забыл он, что ли, про конверт? Еще сильнее, чем раньше, пахнет вчерашней капустой и пивом.
Я хмыкаю. Потому что сказать мне нечего. Не хочу с ним спорить, но черепаха напоминает отнюдь не о молодости. Самой старой черепахе в мире было сто пятьдесят семь лет. Однако не думаю, что ему интересны подобные мелочи. Не тот тип. Надеюсь, что теперь-то он отдаст мне конверт и я смогу убраться восвояси. В этом человеке есть что-то трагическое, и мне неприятно оставаться здесь дольше, чем необходимо. Квартира, запах, фотографии и хозяин внушают мне отвращение.
— Вот так-то. Когда ты юн и мечтаешь стать взрослым, время ползет, как черепаха, а потом несется, что твой экспресс. Вот о чем должны поведать эти фотографии, — говорит он и приближается к самой моей роже.
Мне становится жутковато. Он как будто просек, что моя задача — стать в это лето взрослым.
— Это точно, — говорю я и протягиваю руку в надежде, что он вложит в нее то, за чем я явился.
— Несется со скоростью экспресса. Не успеваешь осознать то, что видишь, как это осталось уже далеко позади. И только потом понимаешь, что не узнал о жизни ничего, кроме каких-то мелочей, — он харкает и кашляет. Похоже, скоро у него от легких уже ничего не останется.
— Так чему же вы научились? — спрашиваю я, и мне кажется, что Старикашка-Солнце хочет поймать меня на крючок. — Чему, вы считаете, надо научиться, чтобы стать взрослым?
