Такими были слова старосты.
Сколоченные из всего, что попадало в руки, хижины тянулись вдоль платформы станции. Построены они были прямо на путях. Жители центральной общины старались чередовать деревянные жилища и те, что собирались из камня и железа, для создания противопожарных разрывов — это в случае возгорания замедлило бы распространение огня по станции. Помнился печальный опыт Заельцовской, станции-призрака. Двенадцать лет назад она выгорела, да так и осталась мертвой и необитаемой. Никто из ее жителей тогда не спасся.
Гонимый бешеным ритмом сердца, Костя распахнул дверь хижины и вошел внутрь. На своем привычном месте в дальнем углу горела лучина. Одетая в разноцветный халатик Марина сидела на краю постели и терпеливо вычесывала из старого рваного свитера шерстяные нитки. Извлеченные складывала перед собой на столе. Ее светлые волосы были перевязаны сзади одной из этих нитей, и хвостик волос лежал на правом плече. Она вздрогнула, когда неожиданно открылась дверь, и резко повернула голову, приоткрыв маленький рот.
— Котик, — выдохнула она, улыбнувшись и соскочив с кровати.
Он раскрыл объятия, и Марина послушно в них нырнула, обняла мужа за шею.
Костя мгновенно стянул шерстяную нить и зарылся в золотистые локоны лицом, пытаясь унять дрожь в руках. Они не виделись четверо суток. Сначала Марина отрабатывала на ферме, потом он. Потом был визит к Аиду. Всего четверо суток, а кажется, что целая вечность. И впереди у них только ночь. Это всего лишь мгновение для тех, кто не расставался бы никогда.
— Мариша, я тебя люблю, — прошептал он осипшим голосом.
— Я тоже, котик, — горячо дышала она ему в шею. — Я тоже…
— Теперь осторожно открой глаза, — проговорил высокий седой бородач в комбинезоне с наплечниками из автомобильных покрышек, чей цвет сливался с цветом руин, царивших вокруг.
Подобное одеяние было у всех пятерых. Серые комбинезоны, резиновые наплечники, спортивные наколенники и налокотники. Хорошо скроенные черные перчатки военного образца, оставшиеся в наследство от разрушенной цивилизации. Шлемы военных летчиков со стеклами-забралами и респираторами. Настоящим огнестрельным оружием был вооружен только Бронислав. С плеч свисал «абакан», на пластиковом корпусе которого он сложил свои накачанные руки. Еще три охотника имели арбалеты и палицы. И наконец, четвертый, самый молодой, участник группы был, а точнее, была вооружена длинной алебардой.
Сабрина осторожно открыла глаза, прикрывая ладонью тонированное стекло летного шлема и привыкая к вечернему свету поверхности. Она медленно озиралась.
