Зараз в матнасах дають талони по 100 шекелив. Так я вже 6 матнасив оббижала, всюди взяла талони. Вони ж, дурни, ничого не проверяють.
Ты на базар коли ходиш? Дурна, на базар треба ходити у 8 вечера, коли все викидують. Ну так трошки погниле, так нам же после колхозу не привикать. Треба тут умити крутитися. То на склади у христиан щось дають, то у жидив, то есть у наших. Я каждый день занята.
Тильки вчора никуди не ходила. Внук крутив приемника, и Черкащини дощи. Я як почула и давай ревти. Приходить Нинка с клятого никайону, и питае:
— Мамо, що це з вами?
— Слухала радио, на Черкащини — дощ.
— Та що ви, мамо зовсим смишугили на почви хамсину? Що б ото я ревла як корова?
— Так дощ же, кажу. Над садочком нашим, над хатою. Дити по калюжам стрыбають, баби билье снимають, мужики самогонку дудлять. А тут у клятий Африци, ни одного нормального мужика немае — вси трезви.
Ну сила Нинка ревти разом зи мною. Потим спивати почали.
Проспивали «Била мене мати» а тут у двери стучать. Ну думаю, полицию визвали. Ни! Стоить наша — кремплинова жакетка, платочок у цветочках:
— Дозвольте, дивчата з вами поспивати.
Ну, сидимо, спиваемо. Так вона ще людей привела. Так тепера кожного вечера сидимо. Тут один раз Сарка-мароканка приперлася. А золота ж на ний навишано! Вона як иде мусор выкидувать, так дзвенить уся.
— Дозвольте, каже Сарка, з вами поспивати. Бо в нас на Танжерщини теж добре спивали, а мои дити у Франции, так мени спивати не з ким.
Ну навчили ми Сарку нашим писням.
Вернувся недавно зять з Полтави и привиз настоящого украинського сала. Сбигала я в лавку за Кеглевичем, розлили. Щось не йде клята ихня горилка. Не лягае на душу месне производство. Назавтра взяла я 10 кило цукру, дрожжи, и на другий день пили вже нашу, свиженьку, кашерну. Випьемо, и кожен свое вспоминаеми — Черкащину, Сарка — Танжерщину…
Ну я пишла, Зараз будуть из Киева прогноз погоди передавати.
Избранные места из переписки с учреждениями
Началось все еще в прошлой жизни, когда я написал письмо дорогому товарищу Ким Ир Сену, в котором поздравил его с днем рождения. В ответ я получил по почте замечательную картину, в которой каждый стежок был вышит нитками другого цвета. Картина до сих пор висит у меня дома. По приезде в Израиль я активно развивал эпистолярный жанр. Письма и ответы на них даются в переводе с иврита.
В комитет по государственным премиям Израиля.
Уважаемые господа! Я выдвигаю свою кандидатуру на соискание госпремии и прилагаю свои книги на русском и на иврите, а также публикации в русской и ивритской прессе.
