Строго говоря, японцы, помимо того что страшно гордятся наличием на своих островах четырех сезонов, иногда добавляют к ним пятый – цую – сезон сливовых дождей. Он продолжается обычно около месяца, с конца мая до конца июня, и отличается от остального жаркого и влажного лета еще большей влажностью и долгими, тягучими дождями. Начало цую в моем районе отмечалось еще и парадным выходом на улицу многочисленных крыс. Помню, как одна из них подпрыгивала тушканчиком на вымощенной красным булыжником торговой улочке перед входом в круглосуточный конвиниус – «комбини» – и все пыталась укусить в прыжке кого-нибудь из покупателей. На стенах моего дома суетились неуловимые ящерицы, а внутри невесть откуда появился огромный черный таракан, задавить которого удалось далеко не с первой попытки: мягкая подошва тапочка при этом прогибалась, как если бы я наступил на яблоко-дичку, а крылышки таракана хрустели прожаренными куриными косточками. С концом цую бесплатный зоопарк волшебным образом закрывался: и правда – особое время года. В этот же сезон цую 2002 года в японской политике закончился страшный скандал: в начале июня был арестован влиятельный депутат парламента Мунэо Судзуки. Благодаря знакомству с ним мое открытие Японии началось на две недели позже: на въезд в эту страну понадобилась виза министра иностранных дел Ёрико Кавагути – я попал в какие-то списки людей, «запятнавших себя связью с Судзуки». Скандал этот не стоил бы упоминания – что нам японские депутаты, если бы не был тесно связан с той проблемой, которую официальные японцы считают главной в отношениях между Россией и Японией. Есть смысл ту историю вспомнить и попробовать в ней разобраться.
Я начал целенаправленно заниматься Японией довольно поздно – в 1998 году, когда мне было уже 28 лет. В то время я служил в армии, что никак не способствовало развитию моего увлечения, и после ряда чрезвычайно бурных событий, о которых когда-нибудь еще расскажу, я повесил в шкаф мундир и пришел на работу в журнал «Япония сегодня». Отсутствие японистического образования не способствовало (как не способствует и сейчас) моему признанию в узком мире японоведов, но дало возможность общаться на равных с читателями. Пытаясь восполнить недостаток знаний, я и сам много читал, смотрел и слушал все то, что имело хоть какое-то отношение к Японии, и вскоре получил первый толчок со стороны к углублению этих знаний.
