— Я обещал Григори, что мы с тобой споем дуэтом, — пыхтел муж.
— Наслышан о вашем великолепном сопрано, — чуть поклонился русский.
— Мы так давно с тобой не пели, Ферди, даже и не знаю, сложится ли дуэт. А вы не поете, Григори?
— О, пением это вряд ли назовешь. Но, признаться, нас неплохо готовили к дипломатической службе. Музыка и танцы входили в число обязательных дисциплин.
— Я с удовольствием спою с вами. Когда-то давно я знала русский романс. «Одьнёзвучино звьенит колеколичик». Ферди, Бенджи хотел с тобой поговорить! — она чуть заметно придавила руку мужа. — Это важно! Господин Карасин извинит тебя. Мой брат Бенджамин занимается электротехническим развитием страны, у него срочное дело к президенту.
Бенджи давно уже стоял в малой гостиной в изрядном подпитии, и она знала, если Ферди попадет к нему в руки, то вырвется не скоро. Что и требовалось.
— А мы с Григори займемся музыкой.
Она еще раз сжала локоть мужа, который расшифровал сигнал, как хотелось ему: иди, без тебя я быстрее все улажу.
Пение не получилось. Не потому, что не звучало — напротив, оказалось, их голоса вполне неплохо звучат вместе, а потому, что ей хотелось как можно скорее остаться с ним наедине. Пока пели романс и он подпевал и тихим шепотом подсказывал ей забытые трудные русские слова, это ощущение только усилилось. Распорядившись заканчивать прием и провожать гостей, Мельда увела гостя в угол гостиной.
— Странное имя — Григори. Похоже на Джордж, Георг.
— Георг по-русски скорее Георгий. Такое имя в нашем языке тоже есть. Оно схоже с моим, но все-таки иное.
— Трудное имя. А как вас мама в детстве звала?
— Мама? — казалось, русский чуть растерялся. Роскошная диктаторша, сияющая бриллиантами на платье и жемчугом на шее, спрашивает, как его в детстве звала мама. — Мама звала меня Гришкой. Гриша.
— Gr’isha. Тоже сложно. Может, просто Григ. А я Ими. Идет?
— Идет, — сказал он тем мягким, домашним голосом, каким говорил о своей маме. И тут же снова с металлическими нотками: — Позвольте вам представить моих коллег. Посол Советского Союза господин Федорчевский.
Во всех залах уже не осталось гостей, и только сопровождавшие Карасина дипломаты жались в углу, не зная, что им делать без приказа начальства.
— Советник посольства господин Кураев. — Как он был непохож на сопровождавшую его серость!
— Ваши коллеги могут спокойно вернуться домой. С этой минуты всю заботу о вас мы с мужем берем на себя.
Откровеннее было бы только сказать; «Пошли вон!»
