— Какой ловушки? — спросил Гена.
— А, неважно! — отмахнулся племянник.
Тень догадки прошла по краешку сознания или чего-то там еще в распухшей от событий голове парня.
— Постой, — встрепенулся он. — Что ты мне впариваешь с этими ключами, ловушками… Это что, типа игры, что ли?
Вася склонил голову набок и грустно посмотрел на него.
— Типа того, — ответил он.
— Так это все понарошку! Как бы я в компьютер попал? Мы что, в виртуалке?
— Пока что мы в большой заднице. А что касается компьютера… Увы, и сто крат увы! Убьют в натуре — и вся виртуалка. Да и то, подумаешь, велика важность — виртуальная реальность! Все сущее — виртуально, надо только знать, что делает мир реальным.
— Не понял?
— Вижу. Ну, представь себе огромный зал, очень большой, практически бесконечный в длину, высоту и ширину. В этом бесконечно большом помещении, как на складе, находится бесконечно большое количество предметов и явлений, миров и бактерий, все, что в голову тебе взбредет, и ко всему еще все это имеется в бесконечном количестве сочетаний. И вот по этим предметам ползет маленький червяк… Нет, лучше улитка. Она оставляет за собой блестящий след. И только то, на чем имеется ее след, чего она касалась, и есть единственная реальность, связанная в одну последовательность событий. Все остальное так и остается в потенции, вероятности, возможности или, если тебе так понятнее, — в виртуальности.
— Что это за улитка такая? — тупо спросил Гена.
— Это образ. Возможно, не очень удачный. Называй его как угодно — Атманом, Аммой, Волей Единосущего, Калибровочным Полем Суперсимметрии… Но есть и более привычное для тебя понятие. Время! Это и есть Великий Реализатор Действительности.
— Ну, ты загнул! Время — это… это…
— Так-так… — поощрительно закивал племянник, но, не дождавшись ответа, продолжил. — Ты еще вспомни те глупости, что тебе говорил Бероэс насчет времени как соположенности событий. Он, правда, позже догадался, что время — это не мера событий. Оно и есть создатель событий.
— Так оно живое?
— Кто?
— Время?
— И ты туда же! Я знавал одного дурика, он полагал, что время — это продукт жизнедеятельности некоего многомерного существа.
— А-а, — протянул Гена, — так время — это божье дерьмо?
Племянник молча обвел глазами стены и пол, посмотрел на Гену и хмыкнул.
— Похоже, если судить по тому, во что мы вляпались. Ну, ладно, начнем вправлять тебе мозги.
Он прошелся по комнатам, раскидывая ногой мусор. Поднял разодранный альбом с фотографиями. Вернулся, снял пару газет с окна и сунул Гене в руку старую фотокарточку. На ней можно было разглядеть комнату, людей за столом у большого самовара, старомодную мебель. И фотография была какой-то старомодной: толстая, прямо картон, с рамочкой-виньеткой и фигурно обрезанная по краям.
