«Если», 1997 № 05 | страница 7

Лавдак вернулся в свое поместье, исполненный удивления, что заслуги его оказались столь велики. И оставшиеся столетия своей жизни недоумевал, каким образом можно стать героем, не имея при этом понятия о своих величайших свершениях.

На отдаленной планете выпустили наконец из заточения остатки команды с крейсера Раумсонга, тех, кто остался жив. Специальным приказом с Земли в память их внесли чудовищную сумятицу, чтобы они не смогли раскрыть тайну своего поражения. Какой-то настойчивый репортер долго расспрашивал старого солдата. Но и спустя несколько часов обильных возлияний ответ оставался все тем же:

— Золотой был корабль, о золотой! Золотой был корабль….о!

Вообще-то я вдоволь наслушался таинственных голосов и привык к их переменчивым, порой экстравагантным, требованиям. Однако на сей раз голос звучит иначе — четко и совершенно безапелляционно. Я должен подчиниться. Пребывая в своей старой развалюхе, в окружении жалкого имущества, я получаю инструкции, как стереть с лица земли все знакомое и прозаическое. Воспротивиться я не могу, даже для проформы. Я выползаю из своей берлоги с отчаянно бьющимся сердцем и отмечаю, что меня покидают последние остатки разума.

Я прожил в этом закоулке восемь месяцев, но на прошлое не оглядываюсь. Силой похвастаться не могу, подметки моих башмаков протерлись, зато я способен пройти несколько миль без отдыха и нытья. Другие мне под стать: на улице полно безмолвных пешеходов. Все эти ходячие олицетворения спокойствия и порядка встревожили бы любого здравомыслящего наблюдателя. Но я почти не замечаю их. Мне нужна конкретная улица. Я нахожу ее, сворачиваю налево, прохожу еще милю. Высокие здания сменяются аккуратными домиками рабочего люда. Я принимаюсь читать номера на почтовых ящиках. Нужный мне дом — угловой; он освещен, входная дверь распахнута. Я вхожу, не позвонив, с мыслью, что местечко выглядит знакомо, словно я здесь уже бывал или, может, видел этот дом во сне…

Начинается моя новая жизнь.

Я больше других привык к коренным переменам и причудам повседневного существования. Сегодняшняя перемена просто более внезапна и четче оторкестрована, чем прежние. Я не сомневаюсь, что оказался здесь не просто так. Существует какая-то причина и далеко не пустячная, которая будет в свое время разъяснена. Пока же я купаюсь в удовольствиях: впервые за долгие годы мое существование приобрело смысл, весомость и, как ни странно, колорит.