Однако большая часть представителей вида считала по-другому. Владея энергией двух планет, настоящей и прошлой, они считали, что у них есть хорошие шансы на успех.
Однако они не знали о тайном движении в своей среде. О втором, подпольном голосе.
Разбуженный сиренами, я бегу вниз и застаю момент рождения мужчины-дитя. Он величественно восседает в ванне. По его волосатому телу стекает густая жидкость. Сирены умолкают, сменяясь криком женщины:
— Вы только на него посмотрите! Посмотрите на него!
Мужчина корчится и кашляет до тех пор, пока не прочищает легкие. Потом он морщится и что-то говорит на языке будущего. Ближний аппарат включается и переводит его слова:
— Я хочу воды. Холодной воды. Принесите мне воды.
— Я принесу, — вызываюсь я.
Женщина пребывает в бурном восторге.
— Какой вы милый, сэр! Это я о вас позаботилась. Только я одна.
Мужчина-ребенок говорит опять.
— Я хочу пить, — переводит машина.
Оба голоса звучат нетерпеливо.
В кухне у двери стоит тот самый ломик, которым я выковыривал из стены ванну. С ним я и бегу к «новорожденному». Наверное, во мне давно, с самого начала копилась ярость: ведь этот тип и такие, как он, уничтожили мой мир. Я размахиваюсь и наношу ему удар, прежде чем он опомнится и окажет сопротивление.
Женщина издает вой и застывает от потрясения.
Удлиненный череп оказался совсем хрупким: он раскололся от первого же удара, заполнявший его студень разлетелся по всей комнате.
Она с опозданием бросается ко мне, пытаясь вырвать оружие. Я швыряю ее на пол, подумывая, не совершить ли еще одно убийство. Однако она не заслужила смерти. Даже когда она хватается за телефон и взывает о помощи, я не могу заставить себя ее прикончить. Вместо этого я наношу удар по стене у нее над головой, сильно ее напугав, а когда она уползает, беру трубку и с ухмылкой говорю кому-то на другом конце линии:
— Ты следующий, приятель. Твое время почти наступило.
Снаружи пахнет химией и дымом. Над головой стрекочет причудливый аппарат, выискивающий, как видно, кризисные точки. Я не вызываю у него интереса. Возможно, происходит слишком много событий сразу, возможно, у них на заводе произошла диверсия. Во всяком случае, мне позволяют действовать: я вхожу по очереди в каждый дом и убиваю всех новорожденных пришельцев. Занятие это грязное и жестокое, но в одной из гостиных я нахожу убитых «родителей», павших, должно быть, жертвами своего неблагодарного дитяти. Заслышав над головой скрип половиц, я на цыпочках поднимаюсь на второй этаж и застаю убийцу за примеркой одежды убиенных: он еще не успел натянуть штаны, поэтому у него нет шанса дотянуться до окровавленной бейсбольной биты.
