И Рацкевич отвел взгляд, как хватку разжал, сразу дышать стало легче. Рацкевич откинулся на спинку кресла, взял телефонную трубку, вызвал порученца, заговорил что-то о контроле на хлебозаводах. Максим не сразу понял, что их разговор окончен. В какой-то момент Рацкевич удивленно его заметил, но не сказал ничего и продолжил про хлебозаводы. Максим тихо покинул кабинет, его не окликнули.
Было темно, когда закончили с землянкой, засыпали два наката бревен землей, забросали сверху ветками, и до ветру захотелось. Небо тихое, но чуть впереди под ним таился враг и тучи набухли не только дождем будто, но и свинцом. Но Арвиль сразу узнал полянку, даже не зрением, а прямо всем самим собою, и пролепетал огорошен-но — вот-надо-же-как!
Он тут же будто исчез, перестал дышать, будто даже кровь перестала струиться, чтобы не спугнуть своим упрямым шуршанием… полянку? Природу? Весь мир, которого пугнешь легко — и пропадет или тебя уничтожит. Мир словно ощупал Арвиля цепкими внимательными мурашками и отпустил, прошел мимо, решив, что Арвиль не опасен.
— Эй, армия Владимира Ленина! — окликнул Арьку веселый старшина Мирзоев. Старшине нравилось Арь-кино имя. — Столбняк подхватил?
Арбузов оказался квадратным. Роста маленького, а ширины плеч чрезвычайной, ровно как раз в рост. Голова такая же, то есть еще лучше — просто кубом, и прическа ежиком с прямыми углами. Посреди лица подкрученные эдак так по-кавказски, похожие на знак интеграла черные усы. Вместе с большим и кругло-рыхлым Здренко, который тоже находился здесь, они походили на методический материал к безумному геометрическому учению.
«Интересно, этот скажет, что люди нужны?» — подумал Максим.
— Антон, — протянул руку Арбузов. Ладонь огромная, как у экскаватора.
— Не Антонович? — пошутил Максим.
— Иванович, — сдержанно улыбнулся Арбузов и кивнул на украшавший стену плакат фильма «Антон Иваныч сердится». Такие и в городе обильно висели. Картинки на плакате не было, только название, причем буквы АНТОН были набраны совершенно квадратным, как Арбузов, шрифтом. — Мне уж три таких подарили. А сегодня вот листовочку хорошую поддудонили.
Листовочку как раз изучал Здренко. Физиономия у него была, будто сладкого съел. На листовке два красноармейца молотили прикладами некоего носатого типа в фуражке. Призыв гласил — «Бей жида политрука, Рожа просит кирпича».
— Рифма хорошая, — осторожно заметил Максим.
— Редкая, — согласился Арбузов чуть снисходительным тоном специалиста. — Ты если что занятное найдешь, тоже мне приноси. Коллекцию собираю.
