Лорд Ален невозмутимо посмотрел на пленника.
— Его поступок непростителен, мадемуазель! Он ослушался моего приказа.
— Понятно. — На лице Гизелы было написано отвращение.
— Он попался на краже. Я не потерплю, чтобы мои люди вели себя, как грабители, которые нанесли ущерб Брингхерсту.
Барон сунул руку за ворот туники и вытащил маленький медальон, висевший на толстой золотой цепочке.
— Я подумал, что это, должно быть, принадлежит вам.
Гизела с благоговением взяла медальон, и глаза у нее наполнились слезами.
— Да, это вещь моей матери. Медальон был на мне, когда на меня напали, — с трудом вымолвила она. От одного воспоминания об этом ужасе Гизела покрылась холодным потом.
Она снова взглянула на упирающегося пленника.
— Как вы с ним поступите?
— Повешу, разумеется.
— Не делайте этого!
Барон выразительно поднял брови.
— Мадемуазель Гизела, я не могу вечно уступать вашим просьбам в отношении тех, кто нарушает мои законы. Наказание послужит уроком остальным.
Он не добавил, что ему очень непросто держать в повиновении вооруженных людей, которые при любом удобном случае готовы добыть себе военные трофеи.
— Милорд, — прерывающимся голосом ответила Гизела, — но… ведь он покушался на мою собственность… и к тому же никто при этом не пострадал…
— Неужели вы полагаете, что мои люди благороднее тех, кто вчера совершил налет на ваше поместье? Все, что они умеют, — это воевать и получать добычу. Их сдерживает только сильная воля и власть человека, который ими командует. Поверьте мне на слово — я пережил не одно сражение. Мои подчиненные ждут казни для этого человека. Если же я проявлю слабость, в дальнейшем они не станут слушаться моих приказов. Вам же будет грозить от них такая же опасность, как и от шайки разбойников.
Гизела отвернулась, с трудом сдерживая себя. Конечно, барон прав, и отец тоже так рассуждал бы. Тем не менее она не смогла удержаться и попросила еще раз:
— Но сейчас не война, милорд…
— Грабеж хуже, чем война, — холодно прервал ее барон. — Стоит только уступить разнузданной алчности, и это приведет к более страшным преступлениям — изнасилованиям.
Краска залила щеки Гизелы.
— Однако, — он снова по-галльски пожал плечами, — поскольку медальон принадлежит вам и вы так проникновенно просите за преступника, я не стану его вешать.
— А что вы с ним сделаете? — робко осведомилась она. Не стоило больше расспрашивать барона, но для собственного спокойствия ей необходимо было все знать. Ведь если этому человеку отрубят руку, он умрет медленной смертью, истекая кровью, и виновата будет она.
