— Я — Гизела Брингхерст из соседнего поместья, — властным тоном сказала она. — Олдит — моя бывшая няня. Объясните, в чем дело?
Старший из двоих, седеющий воин лет сорока, откашлялся и смущенно проговорил:
— Прошу прощения, мадемуазель. Я понимаю ваше беспокойство, но эта земля принадлежит Элистоуну, а вы ведь знаете, что делать вырубки в лесу незаконно.
— Мы все это знаем, — резко ответила Гизела, — но вокруг полно таких хижин. Ролф, покойный муж Олдит, работал у Годфри из Элистоуна. Он был свободный человек и опытный лесничий. Его господин не возражал против этой вырубки.
— Понимаю, мадемуазель, но теперь это — владение барона Алена де Тревиля, а он приказал очистить лес на расстоянии мили от Элистоунского замка. Вы сами видите, что домик необходимо убрать — он мешает.
Олдит вновь залилась слезами, а Сигурд возобновил свои попытки броситься на солдата.
— Мне кажется, что эту хижину можно оставить. Олдит живет здесь уже несколько лет и…
— Это невозможно, — прервал слова Гизелы строгий голос.
Она обернулась и увидела всадника в доспехах. Занятая объяснениями, Гизела даже не услыхала звяканья сбруи и шагов коня по упавшим листьям.
Оба воина встретили мужчину с большим почтением, и Гизела поняла, что это — барон Ален де Тревиль. Он был в кольчуге и шлеме, и девушка не смогла разглядеть черты его лица, отметила лишь, что он высок ростом.
Барон же увидел перед собой женщину, одетую в темно-синюю накидку, которая застегивалась на правом плече большой золотой булавкой, что указывало на принадлежность дамы к благородному сословию. Но и без этого ее гордая осанка говорила сама за себя.
Волосы женщины были спрятаны под головным убором из тонкого полотна, скрепленного узкой шерстяной лентой из того же материала, что и накидка. Выбившаяся из косы прядка волос была светлой. Трудно было судить о достоинствах ее фигуры, но держалась она очень прямо, а это говорило о том, что женщина молода и стройна.
Темные глаза барона сверкнули — он почувствовал в незнакомке характер, похожий на свой. Высокий повелительный голос он услышал еще издалека. Эта женщина, несомненно, упряма и решительна, как и он сам. Барон слегка улыбнулся и вежливо поклонился, затем спешился, передал поводья младшему из двух всадников и неторопливо подошел.
— Мадемуазель, я должен повторить — то, о чем вы просите, невозможно. Сожалею, но это так. Я — Ален де Тревиль, а вы, полагаю, дочь моего ближайшего соседа Уолтера Брингхерста.
