Лицо Гизелы посерьезнело, и она сразу стала очень хорошенькой.
— Благодарю вас, милорд, за то, что вняли нашим просьбам и даровали Сигурду жизнь. Не многие оказали бы подобную милость.
Барон пожал плечами. Гизеле уже был знаком этот галльский жест.
— Перестаньте беспокоиться о мальчишке — он не пропадет. Конечно, ему не по вкусу несвобода, но в суровую зиму многие свободные крестьяне голодают, а вилланы набивают животы за счет господ.
— Не всегда… Лишь сострадательные господа заботятся о своих подданных, но некоторые пренебрегают своими обязанностями и относятся к вассалам хуже, чем к лошадям.
— Мадемуазель Гизела, если бы вы знали, сколько стоит хороший конь, то не судили бы так, — с улыбкой сказал де Тревиль.
Гизела, почувствовав, что щеки ее зарделись, отвернулась. Он еще насмехается над ней!
— С Сигурдом будет нелегко, — натянуто заметила она. — Как вы сказали, ему не по вкусу лишиться свободы.
Де Тревиль снова пожал плечами.
— Не волнуйтесь, на парня найдут управу. Ему явно недостает отца и твердой руки. Своей матери он приносил, должно быть, немало тревог.
— Его будут пороть?
— Если он того заслужит. Это научит его повиновению, а вреда не причинит, как не причинило ни Юону, ни мне, когда я служил пажом и оруженосцем.
Гизела недоверчиво посмотрела на барона, с трудом пытаясь представить этого высокого, властного человека непослушным мальчиком.
— Давайте вернемся в зал. Ваш отец, должно быть, беспокоится. Юон подождет Олдит и приведет ее к вам.
С этими словами он протянул загорелую сильную руку, и Гизеле ничего не оставалось, как вложить пальцы в его ладонь и позволить проводить себя к башне.
Сэр Уолтер был явно рад, увидев, что дочь вернулась. Следом за ней появилась запыхавшаяся Олдит со слезами на щеках. Она низко присела перед бароном в знак благодарности.
Гизела схватила ее за руку и увлекла к самому концу стола, чтобы расспросить о разговоре с Сигурдом. Де Тревиль с сожалением увидел, что Гизела села так далеко. Он сделал знак Юону отнести женщинам кувшин с вином, засахаренные фрукты и кубки.
— У вас очень красивая и смелая дочь, сэр Уолтер, — сказал он, сделав глоток вина из чаши.
— Да. — Сэр Уолтер проследил за его взглядом. — Слишком смелая — себе же во вред. Она бывает упрямой, но я отношу это к отсутствию материнского влияния. Моя дорогая Хильдегард умерла вскоре после ее рождения. Гизела такая же красавица, какой была ее мать. — Он тяжело вздохнул. — Боюсь только, что я избаловал ее.
