Анатоль махнул рукой на свою европейскую учтивость, и решил прийти в дом Юноны, а дальше действовать по обстоятельствам. Он довольно легко отыскал красивое, пятиэтажное здание, видавшее конец девятнадцатого столетия. На Разъезжей все дома имели уникальный вид — одинаковых в позапрошлом веке не строили. Анатоль поднялся на третий этаж и остановился перед двенадцатой квартирой, сверяя по бумажке адрес. Он не придал значения, приклеенной к двери, белой полоске с синим жирным штампом, означающем, что квартира опечатана. Тонкой канареечной трелью прозвенел звонок, но никто на него отзываться не спешил. Анатоль нажал на кнопку еще раз — тишина. Ничуть не расстроившись, он собрался к выходу — все, что в его силах, он сделал. Для очистки совести он придет сюда еще раз вечером, и тогда можно будет смело смотреть в глаза Ивану Арсентьевичу.
Вдруг, будто из-под земли появились двое мужчин: один статный, коренастый, лет сорока, второй — молодой и невысокий, с невыразительным смешливым лицом.
— Капитан Шубин, — представился тот, что старше и предъявил удостоверение. Костров маячил сзади.
Далее обрушился вал вопросов: «Вы кто? К кому пришли? С какой целью….». Анатоль сумел вразумительно ответить только на первый из них — он протянул паспорт гражданина Франции.
— Соображать надо, что делаете! — распекал Атаманов своих подчиненных. — Зачем вы его сюда притащили?! Нам только скандала с французским консульством не хватает!
— Так он к Сырниковым пришел, — оправдывался Костров. — От ответов увиливает — скользкий тип. К тому же, русский хорошо знает. Сразу видно: из наших. Сейчас все пройдохи за границу валят.
— Это не аргумент. Наше счастье, что месье Роллер оказался покладистым и до сих пор не вспомнил о своих правах. Ладно, раз он уже здесь, то стоит с ним побеседовать, прежде, чем отпускать с извинениями.
По дороге до отделения, Анатоль судорожно соображал, что происходит, и как себя вести. Рассказывать все, как есть, не хотелось, к тому же, он пообещал деду не распространяться о поручении. Легенда о сентиментальных чувствах к Юноне выглядела не убедительно. Правнук, движимый родственными чувствами, приволокся из Франции, чтобы взглянуть на стены, в которых жила его прабабушка — бред, рассчитанный на поклонниц мелодрам.
— Как вы можете объяснить свой интерес к двенадцатой квартире? — Худощавый майор баскетбольного роста смотрел на него проницательными светлыми глазами.
— Шел к знакомой, — уклончиво ответил Анатоль.
