— Не хнычь! Отнеси раму столяру, да живо! — прикрикивает Кимпель на Берту. — Пусть сей же час вставит стекло, а то я ему задам перцу!
Лысый черт вертится вьюном и говорит дедушке:
— Ну вот, мы скуку-то и одолели! Верно я говорю?
Старая Берта повязывает чистый фартук, снимает раму с петель и отправляется в деревню.
Лысый черт и дедушка продолжают игру уже на кухне. Тасуя колоду, Кимпель говорит:
— Бог с ним, со стеклом. А вот парень мог себе шею сломать.
Из комнаты, которую у Кимпелей называют гостиной, мы с Фрицем приносим кабана. Кабан тоже от барона. Фриц рассказывает:
— Барон его сам застрелил. Это секач. А такая позиция называется «к бою готов».
Кабан стоит на доске. Из пасти у него торчат клыки. Хвост крючком.
— На кой нам этот кабан! Стоит раскорячившись, словно коза какая! — замечаю я.
Фриц приносит цепочку. Мы привязываем ее к передним ногам кабана. Фриц садится на него верхом, а я тащу кабана за цепочку. Поднимается такой шум, что Лысому черту и дедушке, чтобы объявить козыри, приходится орать во всю глотку. Фриц изображает циркового наездника и такое вытворяет, что скоро слетает на пол.
Теперь моя очередь садиться верхом. Я залезаю и даю кабану шенкеля. Фриц хочет меня заговорить — это чтоб я забыл, на чем я сижу. Но я не забываю. Вдруг Фриц изо всех сил дергает цепочку. Раздается треск. Правая передняя нога кабана отломилась и болтается на проволочке.
— Вот тебе и раз! — восклицает Лысый черт и почесывает затылок.
— Это ты натворил? — спрашивает меня дедушка сердито.
А Фриц ухмыляется во весь рот.
— Дело-то в том… вот барон вернется — он кабана назад потребует, — говорит Лысый черт и старается укрепить отломанную ногу.
— Погоди, Тинко, придем домой — я тебе покажу, где раки зимуют! — грозит мне дедушка.
— Приклеем гуммиарабиком. Барон ничего и не заметит, — решает Лысый черт и осторожно относит кабанью ногу в гостиную.
Фриц украдкой щиплет меня за ногу и говорит:
— Тоже мне наездник свинячий!
Я уж молчу, только бы дедушка не сердился.
На дворе морозно. Зелеными огоньками мерцают звезды. Я прячу лицо в воротник куртки и засовываю руки поглубже в карманы. Ноги у меня теплые. Дедушка, закинув голову, рассматривает небосвод.
— Ай-яй-яй, озимые, наши озимые! — прямо стонет он.
— Дедушка, а дедушка, я у кабана ногу не отламывал.
— В балансе что получается? — отвечает мне дедушка. — Хоть лиса утку на хвосте и не унесла, однако она им следы замела. С такими людьми, как хозяин Кимпель, что бы ни случилось, надо прикинуться, будто ты и есть виноватый. Так-то оно вроде приличней.
