— Пекарем он был.
— Ну вот, сам видишь, какой может быть из пекаря учитель? Откуда ему знать, когда сеять, когда жать? Возится в муке да лапищи свои потные об тесто вытирает… А учитель не рассказывал вам, что, когда такой пекарь озлится на кого, он в тесто харкает?
— Нет, не рассказывал. «А еще у зайца…»
— Да уж этого он вам не расскажет! — Дедушка выплевывает свою жвачку в ладонь и кладет табак на карниз печи. Когда табак высохнет, дедушка его нарежет на мелкие кусочки и набьет им трубочку. — Брось ты эту писанину! Пойдем к другу Кимпелю. Вечером про своего зайца допишешь. А по мне, так хоть про жаб и про мышей. Кимпель хочет, чтоб ты с его Фрицем играл.
Мы шагаем через выгон. Когда мы проходим мимо школы, уже смеркается. У учителя Керна горит свет. Видно, как он сидит у окна с книгой в руках.
— В книгах все роется! Это чтоб вас мучить завтра, — замечает дедушка.
На нем короткие сапоги и новая куртка. Перед рождеством он за эту куртку кому-то из города отдал двадцать фунтов пшеничной муки. Но про это дяде-солдату нельзя говорить.
Мы выходим на деревенскую улицу. Перед нами вырастает старый черный замок. У фрау Клари темно. Фрау Клари работает теперь на стекольном заводе в Зандберге. Но вечерами она все равно обшивает всю деревню. Я немного скучаю по фрау Клари.
Мои деревянные туфли так и стучат по мосткам, перекинутым через деревенский ручей. Дедушка останавливается и поводит носом.
— Только бы снег выпал! — говорит он.
Ручей совсем замерз. На берегу, сложив шейки, сидят пригорюнившиеся утки.
— Вы бы теплые носки надели, глупые птицы! — кричит им дедушка.
А утки трясут гузном, будто они понимают.
Большой дом Кимпелей — совсем новый. Все остальные дома в Мэрцбахе старей его. Дедушка тоже помогал строить Кимпелям этот дом, до войны еще. Он говорит:
— Разве я тогда человеком был? Червяк. А теперь мы с тобой в этом доме свои люди, нас уважают. Мы теперь с хозяином Кимпелем ровня. Тоже хозяева. В балансе оно что получается? Человек многого достигнуть может, ежели он свой интерес соблюдает.
— Дедушка, а для чего у них тут ящик?
— Балкон это, дурень! Такие балконы себе те, что побогаче, устраивают. Им это удобно: выйдешь свежим воздухом подышать — и ног не замараешь.
— Дедушка, а нам зачем себе ноги марать?
— Мы себе два балкона построим, когда новый дом ставить будем. И спереди и сзади.
Кимпель и Фриц — оба в комнате. Комнату эту они называют столовой. Здесь стоит большой темный стол. Очень большой. Через этот стол оплеуху ни за что не закатишь. Мы с Фрицем как-то натерли этот стол мылом, залезли на него и давай кататься. В комнате стоят также стулья с резными спинками. Стол этот, стулья с резными спинками и большой шкаф Кимпель купил у барона, перед тем как тот удрал. Но вся мебель стояла в замке, хотя и была уже куплена Кимпелем. А когда Кимпель после большой войны захотел забрать свои вещи из замка, то в деревне пошли разговоры, что он, мол, не имеет на то права. Но Кимпель предъявил какую-то бумажку. На этой бумажке барон написал, что Кимпель у него всю эту столовую купил. Дедушка — он тогда был бургомистром — сказал: «Надо все по справедливости», — и выдал мебель Кимпелю.
