На крыше дул сильный ветер, прямо как при встрече с "врагом".
(Он упомянул Мантикора… так звали Таркуса[2] после побега. Но он говорил так, словно уже покончил с ним… но я не говорил о нём Аксису! Это моя добыча! И только моя!)
Он оглядел семь цилиндров, которые стояли на крыше.
Они не слишком выделялись среди оставленных здесь строительных материалов. Даже если бы кто-то заметил их, ему бы и в голову не пришло, что цилиндры появились тут недавно. Внутри некоторых из них находился достаточно сильный "дезинфектант", способный принести "смерть" всему живому.
(Если я использую его, то, прежде всего, на нём.)
Кровь снова хлынула из уха. Он остановил её рукой и прошептал: - Но… но то, другое имя, которое он назвал… "Мыслитель". Кто же это такой?
Жуткий Э на секунду нахмурился, затем глаза неожиданно сузилось, и он взглянул на парк под ногами.
- Мм?..
Кто-то стоял у закрытых ворот, ведущих в парк.
Это женщина… нет, девушка. И одета она была в форму, как будто шла со школы.
Она копошилась у ворот, и, неожиданно, они открылись. У неё есть ключ.
- Ну, что ж… - оскалился Жуткий Э, когда она вошла в парк.
* * *
- Ох! Чёрт бы меня побрал! – Кинукава Котоэ сунула в рот кончик своего пальца, который уколола о колючую проволоку вокруг заброшенного парка развлечений. Она почувствовала вкус крови. – Что я делаю?
Она порылась в школьной сумке и вытащила оттуда одну из аптечных повязок с нарисованными кроликами, которые всегда носила с собой.
Она почувствовала себя ребёнком. Как будто ей вновь три года.
Никто не знает, что у неё есть ключ от ворот наполовину построенного Пейсли Парка[3]. Одна из тех бесчисленных компаний, претендующих на эту землю, принадлежит её отцу, и когда он принёс домой мастер-ключ, Котоэ выкрала его и сделала себе копию.
С тех пор она тайно приходит сюда, когда ей становится грустно.
Постройка парка прекратилась почти сразу после начала, поэтому выглядел он скорее как музей абстрактных фигур, нежели парк, а изогнутые дорожки для ходьбы пустовали, терпеливо ожидая, что их облицуют плиткой. Смотря на эти постройки во время прогулки, Котоэ была готова кричать.
Это было очень одинокое место, и в то время, как она была весёлой девушкой дома и в школе, что-то в этом заброшенном пустынном парке затрагивало её глубочайшие чувства. Она никогда и никому об этом не говорила, но…
Какая-то её часть была уверена, что она как-то связана с этим местом.
Как будто здесь произошло что-то в корне изменившее её – ударившее через самые дальние закоулки прямиком в сердце.
