Оставаясь к Ирме Михайловне боком, Люся поднялась со стула и с видом человека, давно знакомого с материалом, небрежно пролистала гармошку кривых.
У Ирмы Михайловны и в мыслях не было задать Люсе прямой вопрос, она ли сделала накануне эту замечательную запись. Во-первых, сомнения у Ирмы Михайловны уже не возникало: автором записи могла быть только Люся, хотя и странным показался ей этот Люсин сюрприз. Во-вторых, прямой вопрос неприметно ущемил бы право руководителя на ценную и своевременную помощь молодому специалисту, на чуткое наставничество, на соавторство наконец, ущемил бы право старшего на лучший кусок пирога.
Люся же подумала об аспиранте Окурошеве и из слов Ирмы Михайловны сделала вывод, что та приглашает ее к справедливому дележу.
В итоге между Люсей и Пыреевой произошел такой тонкий разговор.
Люся: Да, это очень хорошая запись, Ирма Михайловна.
Пыреева: И пометки образцово сделаны.
Люся: Да, и пометки хорошие.
Пыреева: Можно считать, что эксперимент проведен блестяще.
Люся: Конечно.
Пыреева: Запись можно сразу показать Ираиде.
Люся: Да, ей должно понравиться.
Обе остались очень довольны друг другом.
Пришло известие, что у себя в кабинете появилась Ираида Климовна Верходеева. Несколько минут лаборатория напоминала всполошенный муравейник. В кабинет же начальницы зашли тихим гуськом и безо всякой суеты. Собрались все, кроме аспиранта Окурошева и Люси. Николай был послан к Свете Коноваловой, материально-ответственной лаборатории, по срочному заданию, а Люсю Ирма Михайловна не без умысла спешно отправила в местную командировку. Люся вновь осталась довольной, решив заодно заскочить в парикмахерскую.
Верходеева говорила с обыкновенным своим выражением на лице: с улыбкою тибетского ламы и змеиной неподвижностью во взоре. Она отдала несколько распоряжений по текущим делам, а на десерт по привычке готовила профилактическую порку.
К ее приятному изумлению и все же при том к мимолетному невольному неудовольствию порка на этот раз не удалась.
Спросила она, к примеру, Бориса Матвеевича, как поживает его отчет, а тот вдруг раз — выдернул отчет жестом фокусника из своей папочки и подал. При этом он живо осмотрелся по сторонам и остановил боковой взор на Ирме Михайловне.
Верходеева дважды пролистала отчет и пристально посмотрела на Хоружего.
— А кто вам так красиво печатал? — спросила она с медленно возникавшей на ее губах приветливой улыбкой.
— А что… да хоть и жена… Почему бы и нет.
