— И теперь ты миллионер сам по себе, — заключила Джессика. — Это, наверное, вселяет чувство удовлетворения. Что думает отец о твоем успехе?
— К сожалению, — начал он мягко, с легкой тенью печали, набежавшей на его лицо, — он до этого не дожил. Но я верю, он бы гордился. И знаешь что? Возвращаясь назад, я думаю, он был прав, не дав мне денег. Благодаря этому я всего добился сам. Победа от этого намного слаще.
Потустороннее выражение глаз, появившееся у него при воспоминании об отце, исчезло, и Кевин криво усмехнулся Джессике, отчего ее сердце зашлось.
— Хватит обо мне, — сказал он твердо. — Расскажи о себе. Все, что я о тебе знаю, — это никудышный муж, которого ты не сумела удержать, и что тебе скоро исполнится сорок и эта мысль приводит тебя в ужас.
— Это вполне достаточно характеризует меня, — сказала она легкомысленно, надеясь, что он не будет настаивать.
Он изучал ее внимательно, озадаченный ее нежеланием говорить о себе. У него не проходило ощущение, что он ее уже где-то видел. Странно было то, что она скрывает что-то и не хочет, чтобы он ее узнал. Что за той стеной, которую она так тщательно воздвигла? Сумеет ли он сломать ее и попытаться узнать ее секреты? А, может быть, вся Джессика Уоррен развалится вместе с ней? Он понял, что это рискованно, и решил не торопить события.
Глядя на нее с победоносной улыбкой, он спросил:
— Что мы будем сегодня делать? Хочешь покататься на велосипеде?
— Думаешь, что я не способна бегать? — ответила она игриво.
— Именно это. — И осторожно повторил — Так покатаемся на велосипедах? А, может быть, виндсерфинг? Сегодня для этого чудесный ветер.
Виндсерфинг? Он что, не в своем уме? Можно только позавидовать тем, кто испытывает переполняющее чувство от плавного скольжения на доске, но ее тело для этого неприспособлен о. Она видела, как люди вдвое моложе нее и в гораздо лучшей форме предпринимали невероятные усилия, чтобы выправить парус и остаться в вертикальном положении. Она, возможно, кончила бы тем, что оказалась бы вся в синяках, если бы не утонула.
Однако она решила не показывать перед ним испуга и не подвергать себя еще одному унижению и просто спросила:
— А у тебя есть еще какие-нибудь планы на сегодня?
Он покачал головой, удивляясь ее тупости.
— Стал бы я предлагать, если бы у меня были планы?
Ее неожиданно согрела мысль о том, что они могут вместе провести вторую половину дня. Хотя она отдавала себе отчет, что поступает вопреки здравому смыслу, она не посмела отказаться. Виндсерфинг — это для нее слишком, но почему не прокатиться на велосипеде в компании этого человека? В конце концов, это же не на всю жизнь.
