— Что ты делаешь сегодня во второй половине дня? — спросил ее Михаэль, когда она вышла из машины. Он так поставил вопрос, что ее ответ вряд ли бы ему понравился.
Но она ни в коем случае не хотела его обманывать.
— Я буду искать машину в горах, — заносчиво ответила она.
Его лицо еще больше помрачнело.
— Там, на верхних дорогах, еще опасней. Подумай сама. Тебя уже дважды пытались убить. Хочешь предоставить им еще один шанс?
— Я не поеду по дорогам. Неподалеку в конюшне стоит моя лошадь. Я буду пользоваться только проезжими тропами.
— Разрешишь мне тебя сопровождать?
— Когда ты сможешь вернуться?
— Через час. Самое большее — через два.
— Но тогда уже будет почти совсем темно, — возразила она.
— Но мы можем это сделать завтра. Во всяком случае, ты не должна ехать одна.
— Я поеду с Тревором.
Молчание, которое она услышала в ответ, отдалось болью в ушах.
— Я не думаю, что это хорошая идея.
— Почему нет? Он мой друг.
Михаэль выглядел крайне несчастным.
— Я считаю, что как можно меньше людей должно быть в курсе того, о чем мы там разузнали.
У Кортни было ощущение, что он хотел сказать гораздо больше.
— Обещай, что дождешься меня.
Кортни неохотно согласилась, зная, что не сделает этого. Как только Михаэль уедет, она тут же отправится в конюшню, чтобы оседлать свою лошадь. Окрестности в горах можно было обследовать не только с основной дороги, но и проезжая по узким пыльным улочкам маленьких деревень, расположенным на большой высоте.
Если машина Джонатана стоит где-нибудь в этой местности, возможно, она ее обнаружит. Кроме того, она хотела привести в порядок свои мысли. То сильное физическое влечение, которое она испытывала к Михаэлю, несмотря на столь краткое знакомство, будоражило и раздражало Кортни все больше и больше. Об этом она непременно должна была поразмыслить.
После того как машина Михаэля скрылась из виду, Тревор вышел Кортни навстречу.
— Ну, и чем вы оба сегодня занимались? — спросил он как бы мимоходом.
Она помедлила, вспомнив предостережение Михаэля.
— Мы были в Монтего-Бай. У меня там кое-какие дела.
— Я бы тоже мог поехать с вами.
— Я знаю. Скажи-ка, Трев, ты ничего не будешь иметь против, если я опять ненадолго оставлю тебя одного. Мне надо еще кое-что сделать.
— Я могу поехать с тобой. Возможно, я был бы тебе чем-то полезен.
— Нет, — ответила она резко. — На лице Тревора появилось удивление. И еще что-то. Гнев? Нет, не может быть. — Мне очень жаль, но некоторые вещи можно сделать только самой. Ты, надеюсь, понимаешь.
