Пирс, с веревкой, зажатой в зубах, разогнался, таща их за собой. Минго, который увязался купаться вслед за ним, тоже сопровождал лодочку, чинно выставив из воды сухую голову, нелепую рядом с гладкой мокрой головой юноши, который то показывался на поверхности, то уходил в глубину, словно дельфин в родной стихии.
— А где Барб? — крикнула ему Кейт.
— На пони своем катается, — отозвался он, выпуская и вновь хватая зубами веревку с ловкостью спаниеля.
— У нас теперь страсть кататься верхом, — сказала Кейт, оглядываясь на Дьюкейна. — Такая бесстрашная — даже слишком. Надеюсь, мы не ошиблись, что отправили ее в эту швейцарскую школу.
— С поступлением в Оксфорд у нее все будет благополучно, — сказал Дьюкейн. — Девочка она толковая, а уж французский знать должна в совершенстве.
— Ох, хорошо бы Вилли передумал насчет занятий с нею немецким.
Вилли по непонятной причине отказался помогать Барбаре с немецким языком.
Суденышко сбавило ход. Пирс выпустил веревку и плыл теперь дальше, к утесу, которым отвесно обрывалось в море восточное окончание «Красной вышки». Дьюкейн, будто избавясь от легкого бесовского наваждения, вздохнул свободней.
— Внутрь не заплывай, слышишь, Пирс? — крикнула Кейт вдогонку пловцу.
— Ладно, не буду.
— Это Ганнерова пещера, — сказала Кейт, указывая на темную полосу у основания утеса. — Сейчас, должно быть, отлив.
— Да, вы рассказывали, — сказал Дьюкейн. — Вход обнажается только при отливе.
— На меня она жуть наводит. Я напридумывала себе, что там полно утопленников, которые проникли внутрь в поисках сокровищ, а обратно море их не выпустило.
— Поворачиваем назад, — сказал Дьюкейн, поежась.
Ритмично подгребая руками, он повел ялик по клейкой блистающей глади. Кейт подвинулась немного, и промежуток между ее и его ногой сомкнулся. Они взглянули друг на друга, испытующе, взволнованно…
— А почему Шекспир не написал ни одной пьесы про Мерлина? — спросила Генриетта.
— Потому что Шекспир и есть Мерлин, — отозвался дядя Тео.
— Я тоже часто задавалась этим вопросом, — сказала Пола. — Почему он ни разу не использовал легенды про короля Артура?
— Я, кажется, знаю, — сказала Мэри.
Все умолкли. Мэри замялась. Она была уверена, что знает, но это вдруг оказалось очень трудно изложить словами.
— Почему же? — спросил ее Джон Дьюкейн с ободряющей улыбкой.
— Шекспир знал, что область магии… Что это опасный предмет, и отношения такого рода — отчасти за гранью реального мира — это просто не для него. Там совершенно особый, специфический дух, который никак ему не подходил…
