— Куда он убежал? — сдавив ему глотку, спросил я. — Говори, иначе я сверну тебе шею, как цыпленку!
— К реке… — неохотно выдохнул охранник. — Пощадите меня!
Я влепил ему на всякий случай затрещину, от которой он упал, потеряв сознание, и выбежал на улицу.
Хитрый монах надеялся, что я не стану искать его у реки. Но он вновь просчитался, в который уже раз недооценив меня. Едва не сбив с ног женщину, возвращающуюся домой с тазом выстиранного белья, я успел добежать до берега как раз в тот момент, когда челнок с монахом достиг середины реки.
На мою удачу, к берегу причалили трое крестьян, переправившихся через бурный поток на надутых шкурах буйволов. Я отнял у них шкуру и весло и устремился на этом экзотическом плавательном средстве в погоню за монахом, чувствуя себя между торчащими вверх ногами животного, как на плывущей по воде перевернутой кровати.
Течение быстро уносило меня все дальше и дальше вдоль берега, поросшего густыми зарослями. Шафрановый балахон Гхотака вскоре исчез за поворотом, я отчаянно заработал веслом, но когда наконец обогнул мыс, монах уже вылезал из челнока на крутой берег. Внезапно он обернулся и выстрелил в меня из револьвера. Пуля пронзила надутую шкуру, послышалось громкое шипение воздуха, и я очутился в воде.
Гнусно расхохотавшись, Гхотак пустился наутек, а я поплыл к берегу, борясь с быстрым течением. Выкарабкавшись на сушу, я скинул с себя набухшую от воды куртку и побежал к заброшенному строению, стоявшему примерно в пятидесяти ярдах от реки. Как ни странно, я благополучно достиг этого каменного дома и, выбив ногой дверь, ввалился внутрь.
— Выходи, Гхотак! — крикнул я, оглядываясь по сторонам.
Строение оказалось конюшней, посередине которой стояла повозка, запряженная осликами. Посматривая на балкон, где хранились кипы сена, я осторожно двинулся вдоль стойлов к лестнице. Из-за перегородки на меня косились низкорослые ослы местной породы. Я подошел поближе и увидел, что животные навьючены кожаными сумками. Запустив в одну из них руку, я вытащил пригоршню золотых и серебряных монет. Присвистнув от изумления, я открыл один из лежащих в повозке ларцов. Меня ослепил блеск золотых украшений и драгоценных камней. Гхотак исподволь готовился к бегству, рассчитывая, в случае неблагоприятного развития событий, провести остаток своих дней в укромном уголке вдали от Непала.
Но куда же он запропастился? Неужели бежал, испугавшись меня, и бросил свои несметные сокровища? Достав пистолет, я стал подниматься по лестнице на балкон. Он был весь заполнен кипами сена, между которыми оставался лишь узкий проход. Не успел я сделать по нему и нескольких шагов, как послышался шум, и впереди мелькнул яркий балахон монаха. Гхотак выглянул из-за угла и тотчас же вновь спрятался за кипой сена.
