– Я уже ухожу, – торопливо сказала она, пряча губную помаду в свою сумочку.
– Не спеши, – сказал Адам, снимая с крючка белый махровый халат.
– Нет, нет! Я действительно уже готова. Мне нужно идти, я ведь подписала контракт…
«Все правильно, – подумал он. – Она актриса».
Он улыбнулся той лучезарной улыбкой, которую большинство женщин считало неотразимой.
– Что же! Работа, конечно, это веский довод. – Сейчас ему было не до секса.
Робко улыбаясь, девушка прошептала:
– Ночью ты был великолепен…
Адам коротко хохотнул.
– Ну, до свидания, – сказала Куртни.
– Мы еще встретимся, – машинально ответил он, сам не сознавая, хочет он этого или нет.
Куртни, конечно, надеялась на очередное свидание с Адамом. Она немного побаивалась владельца «Олимпик Пикчерз», но он был довольно привлекателен собой, разведен и очень богат. С молодыми актрисами случались и более странные вещи. Вдруг этот состоятельный, занимающий высокий пост человек и впрямь влюбился в нее?..
– Отлично… Я оставлю свой номер телефона в блокноте на ночном столике, хорошо?
Адам кивнул головой, проводил девушку взглядом, потом повернулся к зеркалу. Выглядел он неважно. В его коротко стриженных густых волосах стала заметна седина, под глазами появились темные мешки, а загар не скрывал нездорового цвета кожи. Сняв махровый халат, Адам критически осмотрел свое тело. Он перестал заниматься физическими упражнениями, мало спал и слишком много ел. Десять фунтов лишнего веса. Пора сесть на диету, решил он.
Образ Марка ван Холлена, подтянутого атлета со строгими приятными чертами лица возник в его сознании, и Адама снова охватило беспокойство, разочарование и нарастающее чувство бессилия.
Марк воплощал в себе все, что Адам презирал. Он поднялся из самых низов, а свое огромное состояние нажил упорным трудом. Многие, возможно, восхищались им, но только не Адам. Он понимал, что теперь выскочки, подобные ван Холлену, угрожают могуществу древних семей, ведущих свое начало еще от первых переселенцев. Нет, не ван Холлены должны определять экономику его страны, считал Адам.
Как только Катринка могла сделать это? – удивлялся он. – Неужели она ничему не научилась за годы жизни с ним? Неужели она не прониклась хоть частью его презрения к таким выскочкам? Впрочем, сама Катринка ничуть не лучше ван Холлена. Став женой одного из Грэхемов, она не стала Грэхем, часто повторяла его мать.
Адам включил душ, отрегулировал температуру воды и встал под сильную струю. Сын: Что его мать говорила о сыне Катринки? Какая-то нелепость. Нельзя прожить с женщиной больше десяти лет и не знать, что у нее есть сын. Может быть, заметка в «Таймс» – всего лишь газетная утка?
