Мадам Анри легко ударяет мужа по плечу.
- Не делай вид, что не знал, - советует она ему на французском языке. - Конечно, розовый. Я показывала тебе образцы. Ты выбрал этот цвет самостоятельно.
- Нет,- месье Анри качает головой, - не этот розовый.
-Да, Жан, - настаивает мадам Анри, - Вспомни, ты был в саду, я принесла тебе образцы, и ты сказал, что тебе нравится лососёвый цвет.
- Это не лососевый, - возражает месье Анри, - Это розовый, - он смотрит вниз, потом задыхается, - Боже. Ковер тоже?
- Это не розовый - встреваю я,чтобы сообщить ему, -это оттенок розового. Это практически бежевый.
- Если он насчет этого коврика, то скажите ему, что клиентам он нравится, - говорит Тиффани в защиту. Она наклоняется к своему столу, чтобы пристально посмотреть на новый цвет стены. - Он очень женственный.
Месье Анри смотрит на нее.
- Что, - говорит он на английском, который ужасен, - случилось с вашими волосами?
Тиффани поднимает руку, чтобы прикоснуться к своей новой, ультра короткой челке.
- Вам нравится? Это называется Ава. В честь Авы Джек. Все делают так, - когда она замечает непонимание на его лице, то добавляет: - Это все Лиззи сделала. Она преобразила ее. Ава была, как животное, прежде чем Лиззи взялась за нее. Серьезно. Она едва могла сформулировать понятные предложения. И теперь, она всегда помнит о том, что надо надевать нижнее белье. Ну, почти всегда.
-Отвези меня обратно,- бормочет месье Анри, - отвези меня обратно в Нью Джерси, - говорит он своей жене.
- Нет, Жан, не будь смешным. - Говорит мадам Анри, беря своего мужа за руку и проводя его к одному из недавно обитых стульев и садя его возле полностью укомплектованного кофе-бара. Месье Анри со вздохом опускается на гладкий розовый шелк. Он оправился после шунтирования не так быстро - или не так полно - как все надеялись. Его восстановление проходило с осложнениями, включая случай двойной пневмонии, из-за которой он был прикован к кровати еще на несколько недель и только сейчас, месяцы спустя, он делает свои первые незначительные шаги к возвращению на работу.
Но ясно, что у него к этому, как говорится, душа не лежит.
- Откуда эти стулья? - подвывает он, заметив на чем сидит. - И что это за запах?
- Это все те же старые стулья, которые у нас всегда были, - объясняю я. - Я их только восстановила. Они были уродливые и все в пятнах. И пахли как колумбийское жаркое. Еще я установила аппарат для каппучино, чтобы матери могли что-нибудь попить, пока у их дочерей идет примерка...
