Вижу самолёт ведущего Раубе и все самолёты группы. Петя делает обзор своей зоны. Прислушиваюсь к двигателю. Работает нормально. Срезая круг, пристраиваюсь к ведущему. Постепенно все самолёты занимают свои места.
Деловито и мерно гудит мотор. В памяти четко встают слова командира группы, которые нам Иван Раубе часто повторял на учебных полётах: "Хочешь жить, держись в строю!"
Стараюсь точно сохранять место в строю. Зорко слежу за самолётом ведущего. Раубе слегка покачивает самолёт с крыла на крыло.
— Внимание!
— Подходим к линии фронта! — говорит Петя по СПУ[1].
У ведущего открылись люки. Даю команду штурману:
— Открыть люки!
Слышу в ответ:
— Люки открыты!
С самолёта ведущего посыпались бомбы. Нажимаю на боевую кнопку. Бомбы летят на танки противника. Все время не отрываю глаз от ведущего. Весь строй, как единое целое, управляемое ведущим, делает левый разворот со снижением, на курс 90 градусов.
Справа сзади видим черные клубки дыма — разрывы зенитных снарядов противника. Чужих истребителей не видно.
Через полчаса — мы дома. Над аэродромом ведущий дает сигнал внимания, делает резкий отворот в сторону. Самолёты эскадрильи расходятся и по очереди заходят на посадку.
Произвел посадку, зарулил на стоянку. Здесь уже встречает моторист Иван Михайлов, поздравляет с боевым вылетом и спрашивает:
— Как мотор?
— Нормально, Ваня! Спасибо!
К самолёту подходит комиссар эскадрильи капитан Лещинер.
— Пройдем на правую сторону самолёта, — говорит он.
Мы с Петей Земляковым, ничего не понимая, растерянно идём за капитаном. Обошли самолёт вокруг хвоста, остановились.
— Поздравляю с первым боевым вылетом! — протягивает комиссар руку.
Отвечаю:
— Спасибо, товарищ капитан, — потом спохватившись, чеканю во весь голос, прикладывая руку к шлемофону: — Служу Советскому Союзу!
Рядом на треноге щёлкает фотоаппарат. Комиссар Лещинер широко улыбается.
— Получите на память фотографии, ребята…
Вот и состоялся первый боевой вылет. Ощущение от него — это сложная смесь чувства долга, страха и жажды схватки с врагом. Главным в полёте было не потерять самообладания. Оказалось, что я был готов к этому.
Семья, школа, комсомол, аэроклуб и великолепные командиры-наставники подготовили меня к первому боевому вылету.
Ненависть к врагу, пришедшему на родную землю, — имела и в подготовке к полёту и в самом полёте огромное значение. Это не книжная фраза. В условиях войны ненависть к врагу имеет сой смысл. Она цементирует волю, учит мгновенно принимать решение и четко действовать. Ненависть к врагу мобилизует все силы бойца в единый порыв — победить во что бы то ни стало!
