Если бы я знал, в какой момент мой отец услышал мое признание, я расстроился бы больше, чем это можно себе вообразить, и не смог бы прийти в себя так быстро, как это случилось. Однако за годы, прошедшие с тех пор, мое уважение к отцу и к себе самому стало более зрелым. Сейчас я лучше понимаю природу сильного характера.
Мой отец был человеком достаточно сильным, чтобы не судить слишком строго характер сына, который достиг своих пределов и обнаружил, что не дотягивает до стандартов идеализированных героев, которые нам внушали в детстве…»
Я его критикую не за это. Делать это было бы слишком безжалостно и бесчеловечно. Не в этом цель. Сейчас речь идет о необходимости разоблачить политику, которая не является личной, а разделяется многими, поскольку объективную правду всегда будет трудно понять.
Думал ли когда-нибудь Макклейн о Пятерке кубинских героев, боровшихся с терроризмом, заключенных в одиночные камеры — которые, по его словам, он ненавидит — вынужденных предстать перед судом Маленькой Гаваны за преступления, которых никогда не совершали, причем трое из них приговорены к одному и даже двум срокам пожизненного заключения, а двое других — к 19 и 15 годам? Знает ли он, что власти США получили информацию, которая смогла предотвратить смерть американских граждан от терроризма? Знает ли он о действиях Посады Каррилеса и Орландо Боша, ответственных за взрыв в воздухе кубинского самолета и за гибель его 73 пассажиров и членов экипажа? Почему он не говорит об этом курсантам Аннаполиса?..
Часть 4
Когда я посетил Вьетнам в 1973 году, куда прибыл 12 сентября, после соглашения между США и Вьетнамом, меня поместили в бывшую резиденцию французского губернатора всего Индокитая. Там меня посетил Фам Ван Донг, тогдашний премьер-министр. Он плакал, вспоминая человеческие и материальные жертвы, навязанные его стране… Оттуда я отправился на Юг, еще не полностью освобожденный, вплоть до Линии Макнамары, где стальные укрепления были взяты вьетнамскими бойцами, несмотря на бомбардировки и непрерывные воздушные атаки США.
На протяжении пути между Ханоем и Югом все мосты без исключения, видимые с воздуха, действительно были разрушены; деревни сметены с лица земли, и каждый день связки кассетных бом, бросаемые с этой целью, взрывались на рисовых полях, где трудились дети, женщины и даже старики. У каждого входа на мосты зияло множество кратеров. Тогда не существовало бомб с лазерным наведением.
