Конечно, я написала обо всем, что касается Штайнера, Бабелю. В своем письме я поинтересовалась: почему Штайнер живет в Москве? Бабель ответил, что Штайнера очень устраивает житье в России. Ему приходится помогать семье погибшего брата, а, проживая в Вене, он не смог бы этого делать, потому что квартира, которая в СССР обходится ему в 8 долларов (400 рублей) в месяц, в Вене стоила бы 100 долларов. Я не уверена, что Бабель ответил на этот вопрос в письме. Может быть, рассказывал мне об этом. Но точно помню, что в этом письме Бабель передал слова, которые Штайнер говорил обо мне: «Она не только интересная женщина, но и хороший математик». Много лет спустя я узнала, что у Сейфуллиной было два кандидата на квартиру Штайнера: Бабель и Маяковский.
Так как Бабель надолго задержался во Франции, по Москве распространился слух, что он вообще не вернется. Я написала ему об этом, и он ответил: «Что могут Вам, знающей все, сказать люди, не знающие ничего?» Писал из Франции Бабель часто, почти ежедневно, так что за одиннадцать месяцев его отсутствия накопилось очень много писем. Все они были изъяты в 1939 году при его аресте и мне не возвращены. Бабель писал обо всем: что видел, с кем встречался, куда ездил по Франции и Италии, когда был там в гостях у Горького на Капри. Я отвечала ему на вопросы, писала о московских новостях, и наше общение не прекращалось.
Однажды весной 1933 года я поехала в Молоденово вместе с Ефимом Александровичем Дрейцером и написала Бабелю об этой поездке.
«Нож ревности повернулся в моем сердце, — ответил мне Бабель, — когда я узнал, что вы были в Молоденове. В моей тоске по родине чаще всего у меня перед глазами это мое жилье». Он писал также, что ему заказали киносценарий об Азефе и что он согласился, чтобы заработать денег и оставить семье. Он упоминал об этом в письмах несколько раз, но когда много лет спустя я пыталась узнать у сестры Бабеля и у его дочери Наташи, живущих за границей, был ли написан этот сценарий и какова его судьба, они ничего не смогли сказать. Только в начале 1960-х годов, когда в Москву из Парижа приехала Ольга Елисеевна Колбасина, вдова эсера В. М. Чернова, выяснилось, что Бабель начинал этот сценарий вместе с Ольгой Елисеевной, потому что Азеф когда-то часто бывал у Черновых и она его хорошо знала. Она рассказала мне, что были написаны, кажется, две сцены, Бабель их ей диктовал. Она обещала найти эти сцены в своих бумагах, но вскоре в Москве умерла. Все ее бумаги остались в Париже, у ее дочери, Натальи Викторовны Резниковой, которую я тоже просила их поискать. Насколько мне помнится, работа над этим сценарием прекратилась потому, что кто-то другой предложил кинематографической фирме в Париже готовый сценарий на эту тему. Но, может быть, я и ошибаюсь.
