На первой мировой войны англичане отравили Гитлера газом. Отлеживаясь в переполненной госпитальной палате города Пазевальк на севере Германии, он страдал слепотой и галлюцинациями. Лечивший его врач Эдмунд Форстер счел это симптомами психопатической истерии. А она, в свою очередь, могла быть связана с сифилисом, к тому времени уже вступившем во вторичную стадию. Ту историю болезни постигла судьба материалов разбирательства в военно-полевом суде — ее обнаружили и изъяли гестаповцы. Форстеру, успевшему к этому сроку получить степень профессора, пришлось уступить. Он жил в постоянном страхе перед гестапо и в конце концов застрелился. Шеф гестапо Генрих Гиммлер видел те бумаги, он подтвердил, что у Гитлера был сифилис.
После первой мировой войны Гитлер осел в Мюнхене — общепризнанном центре венерологии. И там поначалу он давал выход своей сексуальной энергии в одиночестве. Если верить рассказам его друзей, книжные полки в комнате Гитлера были набиты порнографической литературой, в том числе замусоленными томами «Истории эротического искусства» и «Иллюстрированной историей нравов». Он по-прежнему увлекался живописью и посещал Академию Изящных Искусств, чтобы бросать похотливые взгляды на обнаженных натурщиц.
Но Гитлер не был лишен сексуальной привлекательности, и к власти пришел отчасти благодаря темпераменту немецких женщин.
Его первую покровительницу звали Хелена Бехштейн. И она, и ее муж были богаты, как Крез. Они оказали финансовую поддержку не оперившейся нацистской партии и познакомили Гитлера со своими обеспеченными друзьями, жены которых заставили своих супругов раскошелиться «на дело Великой Германии».
Но на секс-символ Гитлер никоим образом не походил. Правда, хилые ножки он прятал теперь под синим костюмом, зато сам костюм был, мягко говоря, не с иголочки. Лидеру германских фашистов досаждал лицевой тик — у него постоянно загибался кверху уголок рта. На ходу через каждые несколько шагов он подкидывал правое плечо, и при этом дергалась кверху левая нога. Люди, побывавшие с ним рядом, вспоминали ужасный запах его тела. Всю жизнь ему доставлял неприятности хронический метеоризм. Он постоянно глотал таблетки абсорбента и не ел мяса в надежде пахнуть не так сильно.
На приемах он вел себя за столом странно. Мало ел и не пил ничего алкогольного (будучи подростком, он напился однажды и потом обещал матери вести жизнь трезвенника). Но стоило беседе перейти в русло политики, он мигом возбуждался и разрумянивался. Он неистово жестикулировал, не выносил, когда его перебивали; пронзительный голос поднимался все выше и выше, казалось, зажигательными речами Гитлер доводил себя до оргазма. Особенно это действовало на пожилых дам: они тотчас снимали с себя бриллианты и жертвовали их на партийные нужды. А женщины средних лет входили на митингах в такой раж, что им требовалась медицинская помощь после окончания мероприятия. Был случай, когда поклонница Гитлера зачерпнула пригоршню гравия, которого коснулась его стопа, и попыталась проглотить. Для таких, как она, Гитлер был божеством. Они давали ему деньги, многие выражали готовность лечь с ним в постель, но маловероятно, что он рискнул «наградить» сифилисом кого-нибудь из своих сторонниц.
