— С днем рождения, Уэйд, — сказал Фрэнк, пожимая руку сыну. — Это тебе.
Он протянул Уэйду ключи от машины и махнул рукой, на окно. Там, во дворе у парадного входа, стояла новехонькая «ламборджини» сочного красного цвета. Уэйд вспомнил автомобиль на картине матери и все понял. Заранее сговорились.
— Спасибо, папа, — вежливо поблагодарил Он.
— Последняя модель, — подмигнул ему Фрэнк. — По сравнению с ней твоя «феррари» просто черепаха…
— Машинка как раз по тебе, Уэйд! — захохотал Стивен Вельмонт. — Все девочки будут у твоих ног. Они без ума от скорости.
Уэйд невозмутимо пожал плечами. Фрэнк и Стивен обменялись понимающими взглядами. О похождениях Уэйда Вельмонта судачит весь высший свет Нью-Йорка. Обаятельный шалопай, редкостный повеса, неотразимый донжуан, мечта всех незамужних девушек Америки — подобными эпитетами изобиловала бульварная пресса, и старшие Вельмонты чрезвычайно гордились своим отпрыском. Мальчик имеет успех. Определенно имеет успех. Все знатные и состоятельные семейства страны, в которых имелись дочери на выданье, были не прочь породниться с ними. И дело было не только в положении семьи Вельмонт, но и в неоспоримых достоинствах Уэйда Оливера…
При упоминании о девочках лицо миссис Вельмонт омрачилось. Нет, она ничего не имела против развлечений. Но Уэйду уже тридцать, пора бы немного остепениться и подумать о семье. Молчать было не в привычках Бетти Вельмонт, и она сварливо заметила:
— Девочки девочками, но Уэйду давно пора подумать о женитьбе.
Опять, вздохнул Уэйд. Его женитьба была навязчивой идеей миссис Вельмонт. Она жаждала увидеть сына у алтаря с достойной девушкой и так часто надоедала ему, что Уэйд женился бы на ком угодно, лишь бы угодить матери. Однако девушку, достойную Уэйда Вельмонта, было нелегко найти. Бетти находилась в постоянном поиске, но подходящие варианты не нравились либо ей, либо Фрэнку, либо Стивену. А однажды, когда все трое дали свое добро (речь шла о Дороти Гленнарван, дочери партнера Фрэнка Вельмонта, которая была в родстве с английскими графами), возмутился Уэйд. Красавица Дороти была отвергнута и затаила зло на Вельмонтов, что не мешало ей поддерживать с ними дружеские отношения.
Разговор о женитьбе был возобновлен во время парадного завтрака в столовой. Стол, за которым сидели Вельмонты, был настолько велик, что им приходилось разговаривать на повышенных тонах, чтобы слышать друг друга.
— Знаешь, Уэйд, я бы на твоем месте задумался над словами мамы, — заметил Фрэнк Вельмонт, поедая листик салата.
