Среди посланий встречались короткие и милые: «Джим, я счастлива увидеться с тобой. Спасибо за счастливые времена. Ты был вдохновением моей жизни. Покойся с миром. С любовью, Николас». Были и очень-очень длинные:
«Среди термитов
Сижу и размышляю,
Слова льются сами
Из головы.
Рядом с могилой
Сижу и пишу.
И ничуть не спешу:
Деревья дают тень.
Ты покоишься в мире,
И мне спокойно.
Ибо мои глаза
Видели твою могилу.
Покойся с миром.
Йон».
Читая незатейливые излияния, я гадала, почему все эти люди, включая меня, питают такую глубокую, искреннюю любовь к Джиму Моррисону? Профессор Любви описывал крепкие, устойчивые отношения как те, когда наши позитивные черты отражаются в избранном нами партнере. Но, выбирая Джима Моррисона, не претендуем ли мы на некую часть его созидательной, сексуальной жизненной энергии? Любя Джима, утверждаем ли мы, что похожи на него?
Или просто не хотим забыть, как хорошо быть молодым, страстным, непонятым и живым? Музыка лучше всего способна пробуждать воспоминания и настроения, и Джим Моррисон был Дверью[12], которая возвращала нас в то время и состояние.
Имелся тут и элемент фантазии. Профессор Любви сказал, что для истинного счастья необходимо познать себя истинную. Но я любила фантазировать насчет себя воображаемой — человека, которым мне никогда не стать. Если не считать путешествий, лучшим временем для этого было начало отношений, не омраченное рутиной или обилием информации о партнере. Так приятно воображать, что вы оба делаете все, о чем ты всегда мечтала! Видишь себя как личность, которая каждый уик-энд катается на лошадях (ты в жизни не садилась в седло), посещает вечерние курсы испанского языка (никак не удосужишься записаться), реже носишь тренировочные брюки и чаще — чулки (м-м-м). Ладно, лучше скажите, так ли уж плохо смаковать мысль о том, что когда-нибудь получишь шанс сделать все это, и не важно, осуществится твоя мечта или нет?!
И если бы судьба свела меня с кем-то столь же безумным и необузданным, как Джим Моррисон, разговор наверняка бы шел не о том, чья очередь ставить кастрюлю на огонь и до чего же паршивыми стали воскресные телепрограммы в наши дни. Его энергия вдохновила и одушевила бы меня.
Да-да, я тоже феминистка и знаю, что для всех вышеперечисленных подвигов совсем не обязательно жить с мужчиной. Но так гораздо легче.
Так какая же часть моей любви относилась к Джиму Моррисону и какая — ко мне самой? И неужели я действительно воображаю, что отношения с душой Джима позволят моему еще не раскрытому потенциалу полностью реализоваться, сделав меня самой хладнокровной, остроумной, сексуальной женщиной на свете?
