Странница | страница 29
Чешуйку Лена отдала резчику по камню, которого посоветовал Лиасс, и через десять дней он принес ей обалденной работы пряжку для пояса в виде фигуры дракона. Смотрелось эффектно даже на невыразительном черном платье Странницы. Маркус посоветовал в городе эту пряжку не демонстрировать: для людей драконы — нормальные чудовища, даже поминать их остерегались, чтобы не призвать лишний раз. Был июль, навязчиво и равномерно жаркий, никаких сибирских перепадов, никаких заморозков, никаких сильных ветров. Из земли лезло все со страшной силой, такого размера репы, сладкой, как яблоки, да еще в июле, Лена не видела.
Они ездили в лес «на заготовки». Собирали грибы, причем Лене все время попадались только крупные. а мужчины потом уж собирали вокруг всякую мелочь. Землянику сменила клубника, и Лена все-таки научила эльфов варить варенье, сначала попробовала сама, развела мед в воде, сделала сироп и покипятила в нем ягоду. Варенье имело бешеный успех, хотя на вкус Лены было таким сладким, что склеивало внутренности. Точно так же заготавливали малину, жимолость, смородину, чернику и незнакомые ягоды. Грибы сушили на чердаке. В общем, восхитительная текучка, от которой не хотелось отрываться ни ради каких великих дел.
Проблема была только одна: Милит. Нельзя сказать, чтоб он не давал ей прохода, но на глаза попадался часто. Собственно, он своих ухаживаний и не скрывал, хотя Лена его уже открыто гоняла и даже открыто смеялась над ним. Он смеялся вместе с ней: да вот, самому смешно, как мальчишка себя веду, ну а что ж делать, если иначе никак?
Шут злился страшно. Не на Лену. Она ясно дала понять Милиту, что ему не светит. Он злился на эльфа и обижался, если Лена пыталась вмешаться в их пикировку, иногда переходящую в откровенную свару. Да и Маркус все удивлялся: да что ты в мужские разборки лезешь, пусть сами выясняют, кто круче, ты-то знаешь, кто тебе нужен. И Лена перестала их усмирять. В общем, хуже, наверное, и не стало, потому что шут ее слушался, умолкал, терпел нападки и остроты Милита. Его это ранило, а еще больше ранила невозможность ответить. Сейчас же он не стеснялся. Впрочем, языками они друг друга стоили.
Но однажды случилось то, чего Лена боялась больше всего. Шут вызвал Милита. Что было причиной, что переполнило чашу терпения шута, она не знала. Они с Маркусом пришли слишком поздно: два петуха кружили по поляне, держа в руках кинжалы. Маркус крепко обхватил ее за талию, развернул к себе лицом и покачал головой: