Варварское истребление памятников древнего Эоса было личной трагедией Тараса Ивановича. Наивный и доверчивый, он поначалу пробовал воздействовать на Шереметьевскую убеждениями. Старик не был сразу изгнан только потому, что графиня рассчитывала выудить у него какие-нибудь сведения о золотой Ольге. Наконец, поняв, с кем он имеет дело, тихий и застенчивый учитель гимназии бросил дерзкий вызов всесильной графине. Теперь он метал в ее адрес громы и молнии. Не только на заседаниях местного Общества любителей старины, но даже на своих уроках, обличая дикость и невежество Шереметьевской, он называл ее «Геростратом в юбке».
Губернатор уже отказывался его принимать. Тарас Иванович дважды побывал в Петербурге. И здесь, как и в Южноморске, на столе высоких сановников появлялся все тот же том «Свода законов Российской империи».
Упорство и ожесточение, с которыми учитель истории защищал древние камни Эоса, ускорили его отставку. Выйдя в отставку, он перебивался с хлеба на воду, а всю свою пенсию тратил на приобретение новых книг и коллекцию.
По ночам Тарас Иванович писал книгу, которую назвал «Друзья и враги Эоса». Не надеясь при жизни быть свидетелем научных раскопок Эоса, старик на пороге нового века завещал потомкам беречь свидетельство того, как человек из тьмы веков стал подниматься по лестнице прогресса и цивилизации.
Знакомство Нигоффа с Тарасом Ивановичем произошло в самые трудные дни одинокой жизни бывшего учителя истории. Хитрый коммерсант, то выражая деланное возмущение кощунством Шереметьевской, то восхищаясь упорством Тараса Ивановича, то обещая любой ценой издать его книгу, сумел расположить к себе старика.
Тарас Иванович принял за чистую монету интерес Нигоффа к древностям Эоса. Уставший, больной, он часами рассказывал любознательному зерноторговцу историю Эоса, давал ему книги, альбомы древностей, учил определять античные вещи по качеству лака, рисунку и форме сосудов.
Старый учитель, которому было все труднее двигаться, долго не знал, как его последний ученик пользуется приобретенными знаниями. С некоторых пор бричку южноморского зерноторговца и мукомола нередко можно было видеть в имении Шереметьевской и еще чаше — по соседству, в Терновке.
Теперь многое из того, что добывали терновские «счастливчики», попадало в цепкие руки Ганса Карловича. Хомяк и Куцый имели дело только с ним. Человек с размахом, Нигофф уже на второй год своего увлечения древностями связался с Берлинским королевским музеем, императорским Эрмитажем, Лувром, и вскоре глава торгового дома Ганс Нигофф прослыл знатоком и поставщиком античных вещей.
