Ваза понравилась Гансу Карловичу. Правда, у него шевельнулась мысль, как бы не продешевить. Каково же было удивление зерноторговца, когда спустя несколько дней заезжий коммерсант из Генуи предложил ему за эту вазу весьма солидную сумму.
Так состоялось первое знакомство Ганса Карловича Нигоффа с сокровищами древнего греческого города Эоса, остатки которого вот уже пятнадцать веков лежали под землей в тридцати километрах от Южноморска.
Эта земли вместе с соседним селом Терновкой, как нам известно, принадлежала графике Шереметьевской.
Взбалмошная, алчная старуха и слушать не хотела, когда ее просили разрешить раскопки древнего Эоса.
На стороне графини был закон. И всякий раз, когда к южноморскому губернатору являлись с просьбами ученые, старый вельможа из рода Нарышкиных, слывший покровителем наук и искусств, театрально разводил руками. Затем, взяв пухлый десятый том «Свода законов Российской империи», он раскрывал его на знакомой четыреста тридцатой странице и, поправляя пенсне в золотой оправе, провозглашал:
«Клад принадлежит владельцу земли и без позволения его не только частными лицами, но и местным начальством отыскиваем быть не может...».
Между Петербургом и Южноморском шла бесконечная и бесплодная переписка.
А тем временем по приказу графини, одержимой жаждой обратить в звонкую монету подземные сокровища, дворовые люди, забросив хозяйство, вооружившись лопатой да заступом, изрыли всю землю шурфами, траншеями. День и ночь искали золотую Ольгу. Верили старой легенде, будто здесь, под землей, где-то спрятана вся из червонного золота колесница с четверкой лошадей, на которой восседает царица Ольга.
Графиню по ночам мучили кошмары. Был слух, что терновские мужики ищут колесницу под водой, затопившей прибрежные кварталы древнего Эоса. И Шереметьевской часто снилось, как, покраснев от натуги, бородачи в постолах волокут мимо ее окон золотую квадригу.
Искали Ольгу. Искали золото. Но лишь изредка попадались золотые узорчатые бляшки, браслеты, кольца и еще реже — миниатюрные монеты с гербом города Эоса в виде бегущего оленя.
Под торопливыми ударами лопат и заступов золотоискателей гибли, разлетались в куски сотни ценных античных вещей.
Из мрамора разбитых древних колонн, капителей, карнизов в огромных ямах выжигали известь. А неподалеку, на главной усадьбе, из мраморного саркофага поили выездных лошадей графини. Кони ударяли копытами о крышку саркофага. Она лежала на земле, и сквозь поросли мха еще можно было различить изображение сцены прощания с умершим.
