Надеюсь, теперь я говорю в нужную камеру:
— Приветствуем Зигрид Пальм из Бергиш-Гладбаха.
Аплодисменты за сценой. Я встаю, чтобы лично поприветствовать моего гостя, и тотчас же запутываюсь в лежащих на полу проводах. Высвободившись, я вижу, как ко мне семимильными шагами приближается женщина. Здороваясь с ней, я дотрагиваюсь до ее руки, которую в ту же секунду отдергиваю. Я испытываю страшное отвращение. Рука у моей гостьи липкая, к пальцам пристала шерсть ее питомцев. Эта невысокого роста женщина, кажется, насквозь пропахла своими собаками и кошками. Омерзительно. Вот уже и продюсер воротит нос.
— Зигрид, — начинаю я, — сколько у тебя всего кошек и собак?
Зигрид отвечает не сразу:
— Не меньше четырехсот. Не могу сказать точно, потому что всегда появляются новые щенки и котята, вы же понимаете. Это такое счастье — быть с моими любимцами каждый день, вы же понимаете. И…
— Здорово! — перебиваю я ее. — А позволь узнать, какая у тебя квартира?
— Сорок пять квадратных метров, — говорит Зигрид.
На мой вопрос, как там все помещаются, Зигрид качает головой, мол, в тесноте, да не в обиде.
— И когда кто-нибудь умирает, я хороню его прямо здесь.
— Что-что? Как это хоронить животное в квартире? Где там вырыть могилу?
— Да нет же, нет! — Зигрид возмущена. — У меня ведь есть ящик для постельных принадлежностей.
Вот это да! Еще мы узнаем, что соседи ужасно злы на Зигрид. Даже приют для бездомных животных грозится выселить ее из квартиры, но закон на ее стороне, и кошатница не сдается. Я говорю:
— Но ведь и правда животных слишком много, и, разумеется, трудно содержать квартиру в чистоте.
Зигрид отвечает, что ей самой нравится жить, как ее питомцы. Она даже переняла привычку вылизывать себя языком.
Да, тут без комментариев. Теперь я приветствую моего следующего гостя (сначала я смотрю в третью, потом в четвертую, потом в седьмую камеру), господина, которого зовут Георг и похожего на Кристофера Ли из «Дракулы». У него такие большие зубы, что я просто в шоке. Георг сообщает о своей неуемной страсти к коллекционированию. Особенно он гордится тем, что упаковок от молока, сложи их вместе, хватило бы на высокий дом. Еще он собрал столько газет, что мог бы застелить ими весь Дюссельдорф. Но кто думает, что у него в квартире бедлам, тот сильно ошибается. Порядок, прежде всего.
— Если кто-нибудь скажет мне: «Принеси-ка очистки от мандарина, который ты съел в тысяча девятьсот восемьдесят пятом году, когда смотрел фильм «Дело № 25», то это для меня не проблема, — говорит он с гордостью. — То же самое со стаканчиками от йогурта. Крышек от них теперь уже нет. А раньше были. Недоглядел. Не спорю, запах, конечно, не самый приятный, когда складываешь эти стаканчики от йогурта один в один, но все это дело привычки.
