Обе оглянулись на кроватку. Губы у них были поджаты. Миссис Фландерс направилась к кроватке.
— Спит? — спросила Ребекка шепотом, глядя на кроватку.
Миссис Фландерс кивнула.
— Спокойной ночи, Ребекка, — шепотом сказала миссис Фландерс, и Ребекка в ответ назвала ее «мадам», хотя они и были заговорщицами, плетущими вечный заговор тишины и чистых рожков.
Миссис Фландерс забыла погасить лампу в гостиной. Там были ее очки, шитье, конверт со штемпелем «Скарборо». И шторы она не задернула.
Яркий свет заливал полоску травы, захватывая и зеленое ведерко с золотым ободком, и отчаянно дрожащую астру рядом с ним. Ветер рвался по побережью, с силой набрасываясь на холмы, внезапными порывами обрушиваясь на себя самого. Как он разошелся над городом в низине! Как мигали и дрожали от его ярости огни, огни в гавани, огни в окнах спален наверху! И, катя́ перед собой темные волны, он мчал через Атлантику, швыряя туда-сюда звезды над кораблями.
В гостиной щелкнуло. Мистер Пирс потушил лампу. Сад погас. Все ушло во тьму. На каждый дюйм земли лил дождь. Каждая травинка сгибалась от дождя. Под тяжестью дождя не могли бы подняться и веки. Лежащий на спине не увидел бы ничего, кроме сумятицы и неразберихи — ворочающихся туч и чего-то желтоватого и сернисто-зеленого в темноте.
Мальчики в спальне скинули одеяла и лежали под простынями. Было жарко, как-то влажно и парно. Арчер лежал, разметавшись, отбросив руку на подушку. Он раскраснелся, и когда тяжелая штора слегка поднялась от ветра, повернулся и приоткрыл глаза. Ветер задел еще и салфетку на комоде и впустил немного света, так что стал виден острый угол комода, прямо подымающийся вверх до того места, где выступало что-то белое, а в зеркале показалась серебряная полоска.
В другой постели, у двери, спал Джейкоб, спал крепко, в полном забытьи. Овечья челюсть с большими желтыми зубами лежала у него в ногах. Он отпихнул ее к железной спинке кровати.
За окном ветер под утро стих и еще ровнее и сильнее полил дождь. Астру прибило к земле. Ведерко было до половины наполнено дождевой водой, и краб в опаловом панцире медленно кружил по дну слабыми ножками, пробуя вскарабкаться по крутой стенке; он пробовал снова, и срывался, и пробовал снова и снова.
