Веспасиан, обращенный в христианскую веру (что, впрочем, противоречит историческим данным), снарядил корабль для Иосифа и позволил ему и его христианской общине отправиться в «далекие земли». Помимо прочих в этой общине были сестра Иосифа с довольно любопытным именем Енигуса, ее муж Брон, резонер (и в какой-то степени рационалист) Петр и некто Моисей, лицемер и грешник, непонятно каким образом завоевавший их доверие. По велению Бога Иосиф учредил неукоснительный ритуал: подобно первым христианам, Иосиф ввел в обиход братские трапезы; члены общины собирались за круглым столом, в центре которого находились священный «фиал» и рыба, пойманная королем Броном.
Описание братской трапезы, вне всякого сомнения, напоминает Тайную вечерю: видимо, тема Божественного пресуществления, охватившая умы теологов того времени, не обошла стороной и Робера де Борона. Рыба на столе общины, разумеется, отсылает нас к греческому «ichtus» («Iesus Christos Theou Uios Sauterios», то есть «Иисус Христос, Сын Божий, Спаситель»): для первых христиан изображение рыбы служило символом Иисуса и условным знаком их сообщества. Однако этот яркий символ сыграл в «Иосифе» иную роль: он позволил Роберу де Борону установить связь между Броном и Королем-Рыбаком Кретьена де Труа.
Для пиршества, проводимого с использованием святого «фиала», Иосиф установил точные правила: на этой вечере могли присутствовать лишь те, на кого снизошла благодать Божья. В подобном своде правил, установленных хранителем Грааля, отразились черты полемики, развернувшейся между Пелагием и святым Августином, которые спорили о природе благодати; этот же вопрос впоследствии будет обсуждаться иезуитами, кальвинистами и янсенистами. Сотрапезники, допущенные к столу, чувствуют неизъяснимую радость, восторг, доходящий до исступления. Они возникали вследствие приобщения, причащения, в тех же тонах выдержано учение святого Фомы Аквинского и теология цистерцианцев XIII века. Члены общины, не допущенные за стол, в некотором роде отверженные — это люди, не удостоенные Божьей благодати; они не понимают ничего из того, что происходит. Как кажется, именно этой причиной — непричастностью к Божественному культу — Робер де Борон объяснил и в некоторой степени оправдал оплошность Персеваля в его первое посещение замка Грааля; по той же причине обречены на неудачу Гавейн и Ланселот.
Однако за круглым столом (впоследствии введенным Мерлином для собраний рыцарей короля Артура), собирающим вокруг себя членов общины Иосифа, есть незанятое место, призванное напоминать о предательстве Иуды; в последующих версиях оно будет называться «Гибельным Местом». Никто не должен занимать его (так, Моисей, дерзнувший сесть на пустующее место, провалился под землю) — это будет позволено лишь одному человеку, Избранному, появление которого знаменует конец истории, описанной Робером де Вороном. Пиршества за круглым столом происходят изо дня в день, что позволяет присутствующим насыщаться как материальной, так и духовной пищей, согласно желанию и способностям каждого. Очевидно, в этом можно усмотреть черты, схожие с «пиршеством бессмертных» из кельтских сказаний, но Робер де Борон преследует и другую цель: этот пир автор называет «службой Грааля», поскольку «он приятен (agrée) всем, кто его видит» (Joseph, vers 2659).
