— Варить удовольствие или удовольствие есть, что сварилось? — поддел Костик.
— Остряк-скороварка! — Это опять Ната Костику.
— А ты кто?
— Уж во всяком случае не круглая! — вздернулась Ната.
Слово «отличница» она не произнесла и имела в виду другое слово, которое иногда употребляется с прилагательным «круглый». Поэтому так остроумно у нее и получилось. Но насчет Костика Ната не права. Костик не дурак. Это во-первых. А во-вторых, нельзя унижать человека только за то, что он отличник. Ему и без того трудно. Я хотел высказать Нате свои соображения, но вмешался Вовка Трушин.
— Еще бронза, — сказал Вовка. — Из нее статуи делают.
— Ты о чем? — не поняла Томка Булкина.
— О металлоломе, — догадался я. — Наш Вова, когда в школу идет, вечно об эти статуи спотыкается. — Это я так иронизировал. — Валяются, понимаешь, во дворах и на улицах! Проходу от них нет!.. Ты много, — спросил я Вовку, — неприбранных статуй видел?..
— У нас в садике перед домом, — прервала меня Ната Жучкова, — скульптура футболиста. Голова и туловище отскочили, а живот и ноги стоят. И в ногах мяч большущий… Пойдемте посмотрим!..
— Статую без головы мы и так каждый день наблюдаем, — Костик Соболев отомстил Нате за ее нападки.
— Твой полуфутболист бронзовый? — быстро спросил я Нату, чтобы не дать разгореться ссоре. — Тогда сходим притащим!
— Бетоновый, — сокрушенно сказала Пата.
— Гипсовый, — не согласился с ней Вовка Трушин, хотя этого футболиста никогда не видел.
— Мы с сестрой ходили в Музей Пушкина, — ударилась в воспоминания Томка Булкина, — там мраморные скульптуры — закачаешься!
Томка Булкина самая длинная в классе. Неофициально ее называют Останкинской башней. А сестра еще длинней, хотя длинней, кажется, некуда. Я представил, как эти две Останкинские башни качаются — страшно стало!
Костик Соболев сказал, что больше всего скульптур в Ленинграде и что красивее этого города он в своей жизни ничего припомнить не может.
— Особенно хороши белые ночи в июле, — мечтательно сказал Костик. — Светло и прозрачно… И тихо-тихо… И Нева…
Мы довольно быстро установили, что Костик в Ленинграде ложился спать в десять вечера и никаких ночей видеть не мог. Костик возразил: мол, поскольку белые ночи светлые, как день, а днем он никогда не спит, то это одно и то же, и нам пришлось согласиться.
Тогда я рассказал про Углич. Есть такой город на Волге. Там убили царевича Дмитрия или он сам умер. А колокол — в него звонили, чтобы собрать народ на бунт, — избили плетьми по приказу царя. Кроме того, у колокола вырвали язык, оторвали ухо и сослали в Сибирь, как государственного преступника. На свое место колокол был возвращен только при Советской власти.
