— С чего это? Только-только что-то интересное начинается. Разве мы не туда идем?
— Да вроде туда... Так мне кажется.
— Тогда пошли.
Дома стояли пустые — не один и не два дома, а ряд за рядом, улица за улицей. Меж булыжниками и в трещинах асфальта пробивалась трава. Двери в домах покосились. Окна были забиты досками, кое-где торчали осколки стекол. В некоторых окнах виднелись занавески, и они дрожали, когда дети шли мимо, но видно никого не было.
— Жутковато что-то, — произнес Дэвид. — Почему-то хочется говорить шепотом. А что, если нигде никого нет — и на Пиккадилли тоже?
Хелен заглянула в окно какого-то дома.
— Там полная комната помойных ведер! — удивилась она.
— А что на двери мелом написано?
— "Почту оставлять в доме номер четыре".
— Дом номер четыре тоже пуст.
— Не хотела бы я здесь ночью оказаться, — заметила Хелен. — А вы?
—У меня такое чувство, будто за нами следят, — произнес Роланд.
— Не удивительно, — ответил Дэвид. — Здесь столько окон.
— Я это почувствовал, еще когда мы стояли у карты наПиккадилли, — продолжал Роланд. — И потом... когда шли по улице Олдхэм.
— Кончай, Роланд, — сказал Николас. — Всегда ты что-нибудь придумаешь.
—Смотрите, — Дэвид указал вперед. — Вон там дома уже начали сносить. Вот бы увидеть, как это делают. Знаете, рабочие разбивают дома большим железным ядром. Оно у них на таком кране подвешено.
Улица, на которой они стояли, сильно пострадала: здесь остались одни фасады, в окна просвечивало небо, с лестничных пролетов, ведущих на чердаки, свешивались обрывки обоев.
В конце улицы дети остановились. Дальше шли мостовые и тротуары с уличными фонарями, но домов там уже не было, одни развалины.
— Но где же твой Четверговый переулок? — спросил Николас.
— Вот, — сказал Дэвид и указал на уцелевшую дощечку, лежащую на куче кирпича. На дощечке было написано: "Четверговый переулок".
— Ну и ну! Ты нас прямо на него вывел, Роланд, — признал Николас. — Тут все разрушили подчистую. Поневоле задумаешься, правда?
— Вон рабочие! — сказала Хелен.
Посреди развалин возвышалась одинокая церковь. Это было простое викторианское[3] здание с контрфорсами[4] и стрельчатыми окнами, с высокой крышей, но без колокольни. Возле церкви стояли экскаватор и грузовик.
— Я никого не вижу, — заметил Роланд.
— Рабочие, должно быть, внутри. Пойдем, спросим, можно ли нам посмотреть.
Дети двинулись вдоль дороги, где раньше пролегал Четверговый переулок. Они подошли к церкви. Вокруг царила мертвая тишина, все было недвижно.
