— О…
— После этого я понял, почему вы тогда так сильно опоздали. И промокли до нитки.
— Да…
— Это и есть доброта.
— С ней был маленький мальчик — наверное, ее внук. Они замерзли, промокли и устали, — пролепетала Одри.
— Вы всегда стесняетесь, когда люди узнают о ваших хороших поступках?
— Да нет. Просто это такая мелочь… — пожала она плечами.
— Для нее это была не мелочь.
Одри только поежилась от неловкости.
— У вас очень мало денег — насколько я понимаю, всего остального тоже; тем не менее вы отдаете все, что у вас есть, незнакомой старой леди без всякой уверенности в том, что когда-нибудь получите обратно…
— Там было совсем немного. Всего несколько тысяч лир…
— Когда у вас нет ничего, несколько тысяч лир — тоже деньги. И я потратил весь вчерашний вечер на то, чтобы разгадать загадку Одри.
— Никакой загадки во мне нет. И льстить мне глупо, — насмешливо добавила Одри, пытаясь сделать так, чтобы последнее слово осталось за ней. — Я снова могу начать преследовать вас!
— Значит, вы преследовали меня?
— Нет.
— Жаль.
— Что? — переспросила ошеломленная молодая женщина и вдруг услышала эхо торопливых шагов. — Кто-то идет, — прошептала она то ли с облегчением, то ли с досадой.
Витторио хитро улыбнулся, выпустил ее руку и поднял лежавший на ступеньке фонарь. А затем — наверное, для перестраховки — заколотил в дверь.
Открывший ее пожилой человек рассыпался в извинениях перед Витторио. Впрочем, она не поняла и половины его слов. Одри устало улыбнулась старику, а затем вслед за Витторио вышла наружу.
Маричелли быстро отвел женщину к машине, снял покрывало с заднего сиденья, тепло закутал Одри и посмотрел на нее сверху вниз.
— Дождь кончился, — ни с того ни с сего сказала она.
— Да.
Одри отвела глаза, не зная, что сказать; потом посмотрела на небо, на звезды и вздрогнула.
— Я боялась, что останусь там навечно и больше никогда не увижу неба.
— Думаете, мы бы бросили вас? — лукаво спросил он.
— Нет, но мне показалось, что прошло очень много времени.
— Вам не показалось.
Она кивнула, по-прежнему не сводя глаз с небосклона.
— Я вижу Орион и, наверное, Большую Медведицу… — Молодая женщина едва заметно улыбнулась, а затем снова посмотрела на Витторио. — Извините меня за… Я имею в виду…
Он не ответил, лишь только приложил к щекам Одри теплые ладони, посмотрел на нее сверху вниз, плутовато, по-мальчишески улыбнулся, и она засмотрелась на Витторио, не в силах отвести глаз.
— Покажите мне, где вы ударились, — нежно велел он, и Одри покорно отвела волосы, показав ему шишку. Витторио легонько провел по ней пальцем, а затем наклонился и бережно поцеловал. — Все пройдет, — хриплым голосом сказал он.
