— Кому предложить ночную сорочку? — гостеприимно поинтересовался Ангус.
Это было явным намеком на то, что третий лишний.
— Мне нет, спасибо, — откликнулась Мэгги. Ей очень хотелось поскорее вернуться в «Крошечный домик». Но была еще Трой. Может ли Мэгги бросить ее с Ангусом? Сегодня он мог зажечь самую холодную женщину. Если бы он придержал язык, он был бы дьяволом-искусителем. Силы были на его стороне. Не станет ли ее уход сигналом к атаке?
— Спокойной ночи, — попрощался Ангус. — И большое вам спасибо. Вы столько сделали.
— Не стоит благодарности. Я получила большое удовольствие. — В голове у нее была путаница ощущений. Вечер был изумительный и одновременно давяще тревожный. Ей действительно очень понравилось — и вместе с тем ее слегка мутило.
Молчание было напряженным, казалось, оно гудит набатным колоколом.
Трой прервала его.
— Я тоже поеду.
Мэгги слышала в ее голосе обреченные нотки, словно Трой знала, что он все равно остановит ее. Но, видимо, момент еще не наступил, Ангус молчал. И он никогда не наступит, внезапно решила Мэгги, она этого не допустит, она защитит Трой.
— Вы не поедете, — быстро произнесла Мэгги. — Уже очень поздно. Переночуйте у меня.
— Где? — Это было похоже на разговор в холле Стрэтайра. — У вас нет лишней комнаты.
— Мы что-нибудь придумаем. Я лягу с Келли. Пожалуйста. Я настаиваю.
— Я сказала — нет.
«В таком состоянии ей нельзя вести машину, она разобьется», — с тревогой подумала Мэгги. Помощь пришла неожиданно.
— Кажется, решающий голос — мой, — ровно произнес Ангус. — И я говорю, что вы останетесь. Я за руль не сяду и вам не позволю. Не хотелось бы, чтобы ваша смерть была на моей совести, да еще после такого чудного вечера.
Сказано было хорошо, но это никого не обмануло. Такой сильный противник сумеет скрыть свои чувства. Сопротивляться было бесполезно, и Трой сдалась.
В «Крошечном домике» все устроилось очень быстро. Через пять минут кровать для гостьи была застелена чистыми простынями, а еще через некоторое время Мэгги примостилась около Келли, которая ужасно ворочалась во сне. Ей не спалось. Через тонкую стену она слышала сдавленные рыдания Трой. И в ее красоте, и в ее веселье этим вечером было что-то болезненное. Такой иногда бывала Салли, а потом так же плакала ночами. Похоже, Трой жила на одних нервах. Неудивительно, что она вышла к завтраку с опухшими глазами. Сейчас она казалась почти дурнушкой.
Ни чашка горячего кофе, ни завтрак не помогли. Дождавшись, пока все поели и Келли поднялась наверх собраться в школу, Мэгги спросила:
