— Я говорю не о других женщинах. Речь о тебе. Ну так что ты скажешь?
— Я не собираюсь обсуждать эту тему. — Несмотря на зарок быть терпеливой, она начала злиться. — Если я говорю, что изменилась, то это совсем не значит, что я вешаюсь на шею каждому встречному.
— И все-таки я хочу, чтобы ты мне рассказала. — Его глаза горели подозрением.
— Мне нечего тебе рассказывать. Тебе следовало бы знать это. — Она протянула руку, чтобы погладить его по небритой щеке, но Брюс уклонился, и ей пришлось опустить руку. Клэр со спокойным достоинством выдержала его взгляд. Было заметно, что он раздражен. Он не хочет ей верить. — Тебе очень хочется осудить меня, да? Обвинить во всех смертных грехах? Что бы я ни сказала, ты ведь все равно мне не поверишь, правда? Ты заранее все для себя решил и не желаешь прислушаться к голосу рассудка. — Если не сердца, добавила она про себя. — Я не заслуживаю такого отношения с твоей стороны. И никогда не заслуживала. — Клэр замолчала, опасаясь зайти слишком далеко.
— А чего, по-твоему, ты заслуживаешь? — Его голос дрогнул.
— Того же, что и ты. Справедливого отношения, не голословных обвинений, не имеющих под собой никакой почвы.
— Справедливого отношения! Справедливость — красивое слово, которым некоторые прикрывают свою подлость и коварство! Справедливость всего лишь иллюзия.
— Ты не прав, — вспыхнула она. — Справедливость существует, и она восторжествует, если оставишь в стороне эмоции и трезво оценишь положение вещей. Время прошло. Все изменилось. Прочитай дневник, а потом мы поговорим с тобой о справедливости.
Брюс посмотрел на нее с некоторой долей уважения.
— Ты повзрослела, стала сильнее, у тебя горячий нрав, но все равно ты слишком наивна и многого не понимаешь в этой жизни, Клэр.
Она наклонилась к нему и крепко сжала его руки.
— Жизнь — это не только кромешный ад. Вокруг столько хорошего, столько добрых и любящих людей, нужно только позволить себе увидеть их и впустить в свою жизнь. Если ты отказываешься от всего хорошего в этой жизни, значит, отказываешься и от себя самого. Я не могу позволить тебе этого.
Клэр все еще держала его руки в своих. Она заметила, как на его лице мелькнул луч надежды, но скептическая улыбка тут же погасила его. Не отрывая от него взгляда, она пыталась разглядеть что-нибудь на его лице, но он лишь бесстрастно взирал на нее.
Клэр хотелось плакать от отчаяния, но она сдержалась. Она отпустила его руки и, закрыв глаза, потерла виски. Неужели ей никогда не удастся убедить его? Неужели у нее не получится заставить взглянуть на все — в том числе и на себя — в новом свете?
