И вот она здесь. Клэр не собиралась приезжать сюда, но, после того как нашла и прочитала дневник своего отца, она поняла, что это единственно правильное решение, и сразу же отправилась в дорогу. Проведя в пути десять часов почти без отдыха, она поздно вечером приехала в Форт-Вильямс, переночевала в гостинице и, узнав дорогу в «Сосны» — так называлась усадьба Брюса, — сразу же отправилась сюда, не обращая внимания на непогоду.
Безуспешно промучившись еще несколько минут, промокшая и обессилевшая Клэр устало привалилась к упрямым воротам. Она всегда гордилась своим хрупким телосложением и невысоким ростом, особенно когда Брюс в счастливый период их брака называл ее своей грациозной кошечкой, но сейчас она даже жалела, что не обладает ростом и силой какой-нибудь кельтской воительницы Зены, чтобы одним легким движением руки распахнуть эти треклятые ворота. Но куда ей до Зены! Сейчас она чувствовала полное моральное и физическое опустошение, ощущала себя песчинкой в окружающем ее мире. Наверное, все это из-за погоды и усталости.
Послышался какой-то неясный гул. Клэр подняла голову и нахмурилась, увидев лишь блестящую от дождя дорогу, которая черной лентой вилась среди густых сосновых зарослей. По ней она и приехала, но непонятный звук шел не оттуда. Он стал отчетливее и доносился откуда-то спереди, со стороны усадьбы. Через несколько секунд стало ясно, что это гудит машина.
Прильнув к воротам, Клэр пристально вглядывалась в грунтовую полосу дороги, которая исчезала за поворотом среди деревьев примерно метрах в десяти от того места, где она стояла. Вдруг словно черт из табакерки из-за поворота выскочил заляпанный грязью черный джип. Водитель резко затормозил, подняв вокруг машины фонтан грязных брызг. Клэр ошеломленно уставилась на внедорожник.
Сквозь пелену дождя и клочья тумана она смогла разглядеть высокого, длинноволосого, грубоватого на вид мужчину, который выпрыгнул из кабины, держа в левой руке ружье. Она не узнала того, кто тяжелой поступью направился к ней, но ощущение чего-то знакомого тревожно сжало сердце. Весь его вид свидетельствовал о том, что в нем клокочет ярость. Расстегнутый, несмотря на ливень и ветер, черный дождевик неистово хлестал его по длинным, мускулистым ногам. Уверенно и твердо шагая по размокшей от воды колее, мужчина подходил все ближе и ближе. Было слышно, как хлюпает грязь под его резиновыми сапогами с высокими голенищами. Клэр скользнула испуганным взглядом по его фигуре. Джинсы сидели на нем как влитые, подчеркивая его мужскую силу и стать. Под одеждой угадывался плоский упругий живот, твердый как камень; мускулистая грудь, на которой туго натягивалась клетчатая рубашка из выцветшей шотландки; на широких плечах плащ грозил разойтись по швам. Затаив дыхание, она взглянула на его крепкую шею и заросший щетиной подбородок. Он походил на грозного, воинственного горца. Внутри у нее словно что-то оборвалось. Прищурившись, Клэр задержала взгляд на его сжатых, побелевших губах, сквозь суровость которых проглядывала чувственность, которую невозможно было не заметить. К своему ужасу, она ощутила ответную реакцию. По ее телу прокатилась дрожь, вызванная отнюдь не ознобом. Это была чувственная дрожь желания! Но как такое возможно? Она не могла даже вспомнить, когда в последний раз ее тянуло к мужчине. Это внезапное неосознанное желание испугало ее. Смутившись собственной реакции, Клэр наконец взглянула незнакомцу прямо в глаза… и застыла как громом пораженная. Очевидно, годы и тяжелые испытания наложили отпечаток не только на его внешность, но и на внутренний мир. Она не верила своим глазам — перед ней был ее муж. Точнее, бывший муж.
