А потом родители уехали на год в Австралию по международной программе обмена опытом, и Нина нашла бумаги об усыновлении.
— У меня есть отец на Сицилии, — объявила она Джонатану. — А моя родная мать погибла в автокатастрофе, когда мне был всего год. О ней мне рассказывали, а об отце нет. Я нашла бумаги и теперь знаю имя отца и кто он по национальности. Я хочу знать, кто мои родители. Ну как ты не понимаешь?
— Ты живешь в нереальном мире, Нина. Это даже ненормально, — обвинительным тоном сказал Джонатан. — Если ты найдешь отца, то, возможно, создашь только сложности и себе, и ему.
— Это уж мне решать! — возразила Нина. — Кроме того, я не собираюсь делать никаких глупостей. Я хочу найти его, может, даже поговорить с ним, если решу, что дело стоит того. Но для начала я хочу просто посмотреть на него.
— Нина, ты слишком впечатлительная, слишком романтичная. Я совершенно уверен, черт побери, что на твоем месте я не стал бы пытаться найти своих предков. Твои настоящие родители явно не нуждались в…
— Не надо, Джонатан. — В этот момент Нина поняла, что Джонатан тоже не любит ее по-настоящему. Если бы он любил ее, то теперь поддержал бы или хотя бы понял.
Но Джонатан так ничего и не понял, и они окончательно рассорились и расстались скорее раздраженные, чем несчастные.
Нина чувствовала, что поступила правильно, расставшись с ним. Но теперь, несчастная и измученная, она готова уже была согласиться с Джонатаном — ее желание отыскать настоящего отца оказалось глупостью.
Ее расспросы на Сицилии ни к чему не привели прежде всего потому, что она не представляла, с чего начать. Нина, к примеру, даже не знала, что на Сицилии нет британского консульства. Она принялась изучать телефонные книги в поисках Лучано Трезини. Девушка позвонила по нескольким номерам, но в ответ люди просто бросали трубки. Нина попробовала обратиться в официальные учреждения, но над ней смеялись, а из банка ее выпроводили при помощи охраны. Нина начала понимать, что в своем стремлении найти отца она действительно руководствовалась чувствами, а не разумом. Как и говорил Джонатан.
И вот теперь ее подобрал из придорожной канавы какой-то незнакомец!
Лимузин мягко подрулил к Пьяцце и остановился. Ее спутник не стал выключать зажигание, как бы торопясь избавиться от Нины. Одна его рука по-прежнему оставалась на руле, вторая легла на спинку ее сиденья. И выражение его лица изменилось — оно стало теперь очень язвительным.
