Неуловимый граф | страница 4
— Я делаю это потому что ты мне небезразличен, я люблю тебя, — ответил лорд Яксли, — потому что мы друзья уже много лет, и мне невыносимо видеть, как с каждым годом тебя все больше одолевает скука и ты становишься равнодушным ко всему на свете.
— Кто тебе сказал, что я скучаю? — вскинул голову граф.
— Это очевидно, — ответил его друг. — Сегодня на скачках я наблюдал за тобой. Я не заметил в твоих глазах ни искорки радости или удовлетворения, когда Делос обошел лошадь Аркри. Это противоестественно, Озри, ты и сам должен это понимать.
Граф ничего не сказал. Он молча откинулся в своем глубоком удобном кресле, глядя на огонь.
— Что случилось? — спросил лорд Яксли уже совсем другим тоном. — Женевьева?
— Положим.
— Ты собираешься жениться на ней?
— Почему ты так думаешь?
— В отличие от Аркри она демонстрирует свою любовь к тебе всеми возможными способами.
— Я никак не могу помешать ей казаться дурочкой перед всеми, — резко заметил граф, — однако, уверяю тебя, я, со своей стороны, никоим образом не поощрял ее и не давал никаких авансов.
— Она неплохо смотрелась бы в роли хозяйки твоего дома и, смею думать, была бы просто неотразима в фамильных бриллиантах Хелстонов.
С минуту граф ничего не отвечал, потом медленно произнес:
— Я не хочу жениться на Женевьеве. Лорд Яксли вздохнул с явным облегчением — Сказать по правде, Озри, я рад. Я не знал, насколько затронуто твое сердце, но Женевьева, без сомнения, очень быстро надоела бы тебе, точно так же, как и все ее бесчисленные очаровательные предшественницы, которых ты менял как перчатки. — Он засмеялся и добавил:
— Ты заметил, что она обычно садится так, чтобы виден был ее профиль? Как-то раз она мне призналась, что кто-то из ее поклонников, — не помню, кто именно, — сказал ей, что если бы Френсис Стюарт не послужила уже моделью для фигуры, олицетворяющей Великобританию, то на эту роль непременно должны были бы выбрать ее.
— Френсис Стюарт, если только память мне не изменяет, — заметил граф, и в голосе его прозвучали саркастические нотки, — отказала в своих милостях Карлу II, который был без ума от нее до тех пор, пока лицо ее не было обезображено оспой Лорд Яксли снова засмеялся:
— Никто, пожалуй, не подозревает Женевьеву в том, что она тебе отказала во имя добродетели. — Граф ничего не ответил, и лорд Яксли, помолчав немного, продолжал:
— Да ведь тебе, кажется, никто никогда и не отказывал, а, Озри? Я начинаю думать, что в этом-то все дело.