Россия испытывала двойственные чувства: с одной стороны, настороженность в связи с появлением у своих границ могучего конгломерата экономик, скреплённых единой волей, а с другой - были ожидания, что этот процесс всё же заметно ограничит монополярность новейшего мироустройства.
Сегодня бо[?]льшая часть комментариев, описывающих происходящие в Европе процессы, в российских СМИ представлена в формате "евроскептицизма". А в свете нынешнего кризиса еврозоны - то и "еврокатастрофизма". Что ж, особый энтузиазм по поводу интеграции европ в нашей геополитической ситуации излишен. Однако вместе с этим следует думать и о том, что монетарно-финансовая деструкция ЕЭС может обернуться возвратом к "диктатуре Дяди Сэма".
Об этом писала и Мария Хамахер в "ЛГ" (№ 42). Но можно ли согласиться с таким её утверждением: "Европейская идея, заявленная как гарант благосостояния населения, остаётся лишь красной фразой, а европейская солидарность, о которой столько говорилось в последнее время, это лишь риторика"?
Однозначно нет. Всё-таки европейская солидарность - не риторика при всех издержках нынешнего политического момента. И те исследователи природы евроинтеграции, кто описывает её изнутри, с немецкой стороны, подчёркивают, что идеологическим фундаментом для неё были не столько экономические предпосылки, сколько одержимость этой идеей канцлера Гельмута Коля. Известно, что Коль был романтиком этой идеи. Не раз говорил о том, что война в Европе больше никогда не должна повториться. Коль с его идеализмом и не предвидел в тот момент бомбардировок Югославии.
Допустимо говорить и о том, что интеграционный проект материализовался из выработанного у немцев "комплекса вины". К тому же в тот период Восточная Европа оказалась брошенной своим соседом "справа по карте", что и послужило катализатором процессов. Да и прочими правительствами и парламентами континента овладевал энтузиазм - перспектива объединения с сильными экономиками обещала многое.
Так что полагать, что европейская солидарность - всего лишь риторика, значило бы согрешить против истины. Тогда зачем им вообще было нужно заваривать всю эту кашу? Они там столько референдумов у себя провели, сколько мы за всю нашу историю не проводили. И европейская солидарность - серьёзный политический фактор, который не следует исключать из рассмотрения.
Спорным в оценке нынешнего положения в Европе представляется и тезис, что "серьёзные экономические турбулентности, подобные долговой проблеме Греции, оказались непредвиденным сценарием".
