— Пора, — пробормотала она, сосчитав шестьдесят секунд.
Прюденс медленно открыла глаза, осторожно расколола скорлупу и принялась собирать в одну половину желток, а в другую белок. Половинку с белком она держала над стаканом, а потом довольно громко произнесла заклинание и вылила белок в стакан.
— Ты в стакане покажи, — проговорила она заговорщически, — кто любимый мой.
Подружки склонились над стаканом, следя за тем, как расплывается в воде белок. Теперь все зависело от воображения. К тому же каждая видела то, что ей хотелось увидеть.
— Это молоток, правда, Сара, или серп? — пухлые щечки Прюденс тряслись от волнения. — Ты как думаешь, Сара?
— Не молоток и не серп, — ответила Сара, изучая содержимое стакана, словно в нем была заключена тайна мироздания. — Мне кажется, это наковальня, — Прюденс недоверчиво посмотрела на нее, и Сара вспомнила, что она на три года старше, а значит, и умнее подруги. — Я уверена, что наковальня, — решительно повторила она. — Вот, видишь? — улыбнувшись Прюденс, она взяла ее за руку. — Твой любимый кузнец.
Все сомнения Прюденс мгновенно рассеялись, когда она представила крепкого красивого парня у горна. Один из таких совсем недавно пришел учиться к ее дяде. Его звали Эли.
— Кузнец! — радостно воскликнула она. — Я буду женой кузнеца!
— Шшшшш! — Сара испугалась, как бы не проснулся отец, который Бог знает что может сделать, если увидит, что они гадают, особенно теперь, когда все только и говорят что о ведьмах. Однако черная это магия или не черная, а спорить нечего. Все знают, это гадание — самое верное средство. Разве Пейшиенс Таун не говорила, что выйдет замуж за колесного мастера? И вот, пожалуйста. Через полгода вышла за Рича Доти, который продал ее матери прялку.
— Твоя очередь, — напомнила Саре Прюденс.
Сара закрыла глаза на минуту, разбила яйцо точно так же, как несколько минут назад Прюденс, и дрожащими руками вылила белок в стакан. У нее вспотели ладони от напряжения. Саре обязательно надо было получить подтверждение тому, что сердце ее не обманывает, а то отец уже намекнул, будто бы Исаак Хокинс не прочь взять ее за себя. Подумать только, не хватает ей еще Исаака Хокинса!
Когда всякое движение в стакане прекратилось, Прюденс не выдержала.
— Ну же, Сара, что там? — спросила она, вертя головой и со всех сторон заглядывая в стакан. — Я ничего не вижу.
Сара тоже низко наклонила голову, рассматривая расплывающийся в воде белок.
— Книга, — тихо проговорила она, и, уверовав, что это правда, почувствовала, как у нее чуть не остановилось сердце.
